Как всегда, ничего не понятно. Допустим, Надюху навестить — в любом случае не грех. Пусть погадает на Стаса, мир праху его. Но что за Сапсаныч? Мало мне рыб, теперь еще птиц изучать будем?
«Бэк» я давно сменить собираюсь, и Приятель мне периодически об этом напоминает. Ладно, попробуем.
Тут еще запасные обоймы и полный бак… Что, опять погони с перестрелками?! Не люблю я этого, ох, не люблю… Хорошо ему: пошерудит байтами, пожонглирует байесовской логикой — и готово дело. Иди, Хакер, стреляй поточнее. А я тут пока подожду, танка почитаю…
Пусть хоть растолкует, что к чему!
— Выдай обоснование, — попросил я.
Приятель угрюмо откликнулся:
— ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСПЕРТНЫЙ БЛОК ПЕРЕГРУЖЕН. ДЛЯ ВЫДАЧИ ОБОСНОВАНИЯ НЕОБХОДИМО ПРЕРЫВАНИЕ АЛГОРИТМИЗАЦИИ. ПРЕРЫВАНИЕ АЛГОРИТМИЗАЦИИ ВЫЗОВЕТ НЕОБРАТИМУЮ ПОТЕРЮ ВНОВЬ ВЫРАБОТАННЫХ РЕШАЮЩИХ ПРАВИЛ. ВЕРОЯТНОСТЬ УСПЕШНОГО ПОВТОРЕНИЯ ПОИСКА И ВЫРАБОТКИ РЕКОМЕНДАЦИЙ: 61 %. ОРИЕНТИРОВОЧНЫЙ РАСЧЕТ ВРЕМЕНИ: 240 МИНУТ. НАЧАТЬ РАСПЕЧАТКУ ПРОТОКОЛА?
— Нет! — Я не решился губить Приятелю всю сегодняшнюю работу. — Иду спать. До завтра!
— СПОКОЙНОЙ НОЧИ.
«Да, спокойная ночь — ценная штука, — подумал я, укрываясь одеялом. — Особенно после моей краткой сегодняшней сиесты и фламенко с компьютером».
Недавний партнер по танцу уже «дремал», утомленный, под своим легкомысленно прозрачным покрывалом, но «во сне» продолжал размышлять о своем… Завтра мы с новыми силами сольемся в экстазе сотворчества.
Хотя — что если это аморе?..
3
fatum.com
Проснулся я с ощущением тяжести в голове и пустоты в желудке — этакое «похмелье наполовину». После того как посидишь с Пентюней часиков до двух-трех, всегда наутро тебя ждет отходняк.
Но сегодня, на удивление, голова прояснилась сразу после вялого омовения морды лица, и осталась лишь какая-то мысль, упорно метавшаяся где-то между затылком и почему-то пупком.
Я перекурил, перечитывая вчерашние наставления Приятеля и соображая, по какому из дел мне отправиться в первую очередь. Потом открыл холодильник — и вспомнил: йогурта хочу! Да и вообще, припасы на исходе — вернее, их нет вовсе.
Почему-то необходимость отложить дело о покойном Станиславе меня воодушевила — надо думать, слились в экстазе моя утренняя лень и продовольственный кризис.
Я оделся в свою старую джинсовую «робу», прикидывая, чего же мне закупить, кроме обретавшей черты реальности «Мечты», и вывалился из дверей квартиры прямо под солнечный свет набиравшего силу осеннего дня.
На улице Буревестника уже вовсю бушевало море уличной торговли. С тех пор как высочайшим указом отменили продуктовую смычку города и деревни на площади, пенсионеры и прочие малообеспеченные граждане переместились для торгово-закупочных дел на соседние улицы или же дальше, к Перекрытому рынку. А на бывшей площади Героев (ныне Двух Губернаторов) вместо КамАЗов с картошкой толклись экскаваторы: неподалеку от памятника Предсовнаркому возводили православный храм.
К счастью, с некоторых пор я могу позволить себе не толкаться в полуоптовых рядах, а закупать провизию либо на ближайших лотках, либо в «ультрабазаре» за углом.
Однако на сей раз удача слегка поморщилась: «Мечты» мне достался только один пакет — вот что значит поздно вставать! Впрочем, немецкие молкомбинаты работали исправно, а посему я легко восполнил йогуртовый пробел в персональной «продовольственной корзине». К слову, эту мою личную полиэтиленовую «корзину» в знак международной солидарности с ковыляющей по капиталистическим проселкам страной украшала почти пушкинская строфа на английском языке: «Верь, Россия вспрянет из руин!»
«Сергеевский» круглосуточный «ультрабазар» продолжил всемирную акцию спасения от голодной смерти бывшей РСФСР и лично В. Б. Мареева. В сумку полетели голландский сыр, новозеландское масло, польские мороженые овощи, японские креветки, американские сосиски, турецкий хлеб, австрийская колбаса, китайские супы… «Стоп, — сказал я себе, — не надорвись, обжора. Айда назад. Пивка в оптовке возьмем».
…Сумки приятно оттягивали руки, брюхо мурлыкало что-то хищное, и я невольно ускорил шаг, сворачивая на свою Майскую.
Ключ, дверь, еще дверь, сумки — на пол, башмаки — долой. Плюхаюсь на стул, наполняю стакашек «Мечтой» — и рассветного тона жидкость, орошая гортань, напоминает, что есть в жизни приятные мгновения…
Позавтракав, я уже основательно, со смаком побрился, принял душ, а потом «оделся свеже», не забыв приладить кобуру с верным «макаром» и сунуть в карман, как и советовал мой дальновидный Приятель, две запасные обоймы. Я посмотрел в зеркало на свое галстучно-пиджачное отражение, одобрительно кивнул двойнику и покинул родной дом; стратегически — корысти ради, тактически — волею пославшего меня Приятеля.
«Жигуль» скрипнул, заворчал и покатил, влекомый моей рукой и энергией высокооктанового бензина… Ба! Да ведь на заправку надо, старый склеротик, обругал я себя. Винпоцетин, винпоцетин и снова винпоцетин!
Попасть на заправку оказалось нетривиальной задачей, несмотря на мой изрядный водительский стаж. Как вчера верно подметил в телебеседе Набольший, приближался отопительный сезон, и коммунальщики вовсю рыли землю носом. Объезд, еще объезд!
На подступах к заправочной станции дежурили малолетки с замызганными тряпками, сшибавшие мелочь за размазывание грязи по лобовому стеклу. «В школе бы лучше так старались», — подумал я и, вставая в очередь за серо-бежевым «Вольво», крикнул в приоткрытое окошко подбегавшему мальчишке:
— Иди, иди отсюда! Сам протру!
Охламон свистнул, махнул рукой — и к моей машине со всех сторон устремились его собратья по ремеслу. Я едва успел поднять боковое стекло, как отовсюду послышалось: «тьфу!», «тьфу!», «тьфу!»…
Так я и подъехал к бензиновому роднику оплеванный. Пришлось спешно протирать машину под ухмылки и гудки водителей ближайших авто. Ладно, переживем! Зато теперь бак полон, можно двигать в «Юпитер».
Мой «жигуль» снова покатил по узеньким улочкам исторического центра, и через пятнадцать минут я уже привычно поднимался по лестнице на второй этаж.
В «Юпитере» меня знают не первый год. Я у них почетный клиент, беру самую крутизну, хотя и привередлив страшно. Когда-то мы подхалтуривали перепродажей техники вместе с Генкой Плотниковым, нынешним генеральным директором.
Став главой процветающей корпорации, Генка, на удивление, не забыл нашей с ним старой дружбы, и его секретарша не задерживает меня в приемной.
Вот и сегодня его Елена прекрасная полыхнула в меня своей улыбкой, ответив на мое приветствие, после чего сообщила:
— Геннадий Алексеевич у себя. Заходите, пожалуйста, Валерий Борисович!
Я отворил дубовую, кажется, дверь со стильной ручкой под старинное золото и шагнул пред светло-
