только похоронили отца, а тут еще и брат пропал..., – вздохнула Ирина.
– Так, хорошо, – пробурчал я себе под нос, хотя ничего хорошего в словах Вонюковой не было. – А может быть, вы замечали в последнее время что-нибудь странное в поведении Андрея?
Ирина подумала и сказала:
– Да, странности были. Он стал более нервным и более зацикленным на своих компьютерах. По-моему, они с Гаврюховым задумали какой-то новый проект, который сулил им неплохие деньги. Однако о сути этого проекта мне неизвестно. Он всего лишь сказал мне, что мы переедем скоро в новую квартиру. Сейчас мы живем в однокомнатной.
– Суть проекта вам неизвестна, но может быть, известны сроки, когда он должен был осуществиться?
– Квартиру он обещал мне в июле-августе, – ответила Ирина.
– А что, это так важно? – спросила Меньшова.
– Конечно. Для меня важно все, – ответил я.
– Да, Людмила Петровна, пусть спрашивает все, что надо, – согласилась со мной Вонюкова.
– Ирина, может быть, что-то в квартире показалось вам необычным после исчезновения мужа?
Вонюкова начала думать. На лице ее спутницы я читал нетерпение и даже раздражение, свойственное всем экзальтированным женским экземплярам. А госпожа Меньшова, судя по всему, имеено таковым и являлась.
– Вроде бы нет, – пожав плечами, наконец сказала Ирина. – Есть, правда, несколько моментов... Меня поразило то, что не осталось никакой грязной посуды после их пьянки. В том, что она была в пятницу, я не сомневаюсь: он при мне звонил Борисову и договаривался. А убирать за собой Андрей не любит, всегда дожидается меня, пускай даже пройдет дня два. К тому же мне показалось странным, что Андрей ушел из дома, по-видимому, в старых ботинках. Его новые туфли, купленные недавно, стоят в прихожей. А больше ничего. Квартира, можно сказать, находится в таком же состоянии, в котором я оставила ее в пятницу.
Я принял информацию к сведению и приступил к решению формального, можно даже сказать, ритуального вопроса. Я прошелся оценивающим взглядом по костюму Ирины и спросил:
– Вас устроит сто долларов в день за мои услуги?
Ирина выжидающе посмотрела на начальницу. Та быстро кивнула головой и сказала мне:
– Идет. Только вы побыстрее начинайте расследование.
Я снова вздохнул и заметил:
– Быстро сами знаете что бывает... Постараюсь.
– У вас больше нет к нам вопросов? – спросила Ирина.
– Нет, но возможно, что завтра появятся.
– Меня можно найти в салоне красоты на Немецкой с девяти до пяти.
Обе дамы поднялись и направились в прихожую. Я уже собирался открывать дверь, как Меньшова вдруг хлопнула себя по лбу и обратилась ко мне:
– Ирина забыла сказать о том, что у фирмы, в которой работал Андрей, есть конкуренты. Если уж вы будете проверять всех, кто имел сколько-нибудь значимые мотивы для того, чтобы Андрей... исчез, – Меньшова извиняющимся взглядом посмотрела на Ирину, – то необходимо сказать, что есть такая фирма «Монитор», которая выделилась из «Веста». Они серьезно конкурируют.
– Я знаю, но все равно спасибо за напоминание, – сказал я.
Во время того, как Меньшова говорила о фирме «Монитор», Ирина порывалась что-то вставить, но все же не решилась. Она лишь слегка с укором посмотрела на начальницу.
– Мы на вас надеемся, – с улыбкой сказала директор салона красоты.
Проводив двух дам, я стал размышлять над тем, что сулит мне это дело. Пропавший муж – дело, вообщем, не такое уж редкое, и в моей практике встречалось. Однако существенно загружать свои собственные мозги мне не хотелось, и я подошел к Приятелю, включил звуковой анализатор, выполнил необходимые формальности типа «ПРЕДСТАВЬТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА» и получив в конце концов ответ: «ЗВУКОВОЙ АНАЛИЗАТОР ЗАГРУЖЕН РЕЗИДЕНТНО. ГОВОРИТЕ», стал наговаривать ту информацию, которую получил сегодня от моих клиенток. Она превращалась в килобайты и, надеюсь, что тут же анализировалась Приятелем, который, в отличие от меня, не слишком подвержен лени.
Зная об этом, я уже сейчас, когда сам, откровенно говоря, мало представлял себе дальнейшие действия, рассчитывал на некое прояснение ситуации. Увидев наконец выкладки Приятеля, я подумал, что на него, видимо, влияет мой скверный характер. Когда ждешь от него прояснения, всегда получается, что тебя запутывают еще больше.
А выкладки были следующими:
ПРИЧИНЫ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ: УБИЙСТВО – 40 % СКРЫВАЕТСЯ ОТ КАРАЮЩЕЙ РУКИ ЗАКОНА – 30 % ПОБЕГ С ЦЕЛЬЮ СОЗДАНИЯ НОВОЙ СЕМЬИ – 25%
ВОЗВРАТИЛСЯ В СТРАНУ ПРЕБЫВАНИЯ ПОСЛЕ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ ИНОСТРАННОЙ РАЗВЕДКИ – 5%
Рекомендации Приятеля были столь же обширны:
1. НУЖНЫ КОНКРЕТНЫЕ ДАННЫЕ ПО СЕМЬЕ ВОНЮКОВЫХ (ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЗНАКОМСТВА, ВНЕШНИЕ СВЯЗИ, ВЗАИМООТНОШЕНИЯ В СЕМЬЕ). БЕСЕДА С СЕМЕНОВЫМ
2. ИСКАТЬ ВОЗМОЖНОГО ЛЮБОВНИКА ВОНЮКОВОЙ 3. ПОБЕСЕДОВАТЬ С ГРИБОВЫМ И БОРИСОВЫМ 4. ВЫЯСНИТЬ ВОПРОС О ДЕНЬГАХ ДЛЯ КОМАНДИРОВКИ
5. ОПРОСИТЬ ЖИЛЬЦОВ ПОДЪЕЗДА О ТОМ, КОГДА ВИДЕЛИ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВОНЮКОВА
6. ПРОАНАЛИЗИРОВАТЬ ДЕТЕКТИВЫ Д.ЖИВОСАЛОВА
Надо сказать, что столь широкий разброс рекомендаций, как по характеру действий, так и по предполагаемой территории их осуществления, повергло меня в некую растерянность. Решив сосредоточиться на первых трех пунктах, я пришел к выводу, что главным все-таки является поиск возможного любовника Вонюковой.
Вполне возможно, что Приятель предполагает в связи с этим продуктивными мои встречи с Грибовым, Борисовым и Семеновым. Рассудив таким образом, я весь вторник решил посвятить беседам с этими, вполне возможно, достойными и интересными людьми. На поверку, однако, оказалось, что по-настоящему удивил меня только Семенов. Первые двое как-то явили собой более тривиальные мужские экземпляры.
В частности, банно-прачечный комбинат «Алла», вернее, его ведущий специалист Эдуард Грибов мало продвинул меня по пути расследования.
Я подъехал к комбинату где-то около десяти часов утра. Стояло великолепное июньское утро, природа весьма располагала к общению, и мне совершенно не хотелось углубляться в сырую и душную атмосферу бани. Тем не менее, пересилив себя, я открыл дверь.
В вестибюле бани, который представлял собой большое прямоугольное помещение размерами тридцать на десять метров, не было никого. Прямо передо мной, уныло и сиротливо таращился на окружающую действительность пустыми вешалками гардероб. Налево и направо от вестибюля уходили вглубь коридоры. Я решил пойти направо, так как на косяке двери заметил многообещающую надпись «Бар». Пройдя ее, я очутился в маленькой каморке с прилавком и двумя высокими столиками, которые, видимо, попали сюда после того, как отслужили свой век в каком-нибудь заштатном кафетерии советских времен. За прилавком, как и в вестибюле, никого не было. Я изобразил кашель, дабы хоть как-то привлечь к себе вимание.
Как ни странно, но на мой зов достаточно быстро явилась молодая женщина в белом колпаке, с накрашенными ярко-красной помадой губами и выбивающимися из-под головного убора искусственно- белыми волосами.
– Бар не работает, – безапелляционно заявила она.
– Это даже к лучшему, – стараясь выглядеть столь же безапелляционно, ответил я. – Гораздо хуже будет, если сегодня здесь не работает некто Грибов Эдуард Николаевич. Я к нему по делу и хотел оторвать его хотя бы на минутку от напряженного труда.
Буфетчица, или как она наверняка называла себя, барменша, несколько секунд смотрела на меня. «Да, Мареев, если бы люди были компьютерами, из тебя бы получился неплохой создатель вирусов», – подумал я о себе. Слабенький дисковод буфетчицы сейчас тщетно пытался переварить тот объем информации, которую я несколько секунд назад туда направил. Наконец в голове у нее что-то законнектилось, и она нехотя сказала:
