Губернатор вздохнул и положил трубку.
Ершевский осторожно и плавно, как будто она была хрустальной, положил трубку на аппарат и произнес:
– Ну, ни х... себе!
Но его уже никто не слушал, все радостно обнимались и кричали: «Ур-р-ра!!!»
Ко мне подошел Гайдук и, крепко пожав мне руку, сказал:
– Спасибо.
Я недоуменно посмотрел на него и ответил:
– Пожалуйста...
Все снова перебрались в большую комнату, и веселье продолжилось с пугающей силой. Гуляли все. Я же был уже не в состоянии что-либо воспринимать и отправился домой.
Дома я первым делом пришел к Приятелю и, введя пароль, спросил его:
– НУ? И ЧТО ТЫ ТАКОГО НАТВОРИЛ?
Приятель ответил мне следующее:
Я ПОЗВОНИЛ ГУБЕРНАТОРУ И ПЕРЕДАЛ ЕМУ НЕБОЛЬШОЙ ТЕКСТ ГОЛОСОМ ИЗВЕСТНОГО ЧЕЛОВЕКА.
КАКОЙ ТЕКСТ? КАКИМ ГОЛОСОМ? – спросил я.
В ответ из компьютерных наушников неожиданно послышался голос нашего уважаемого Президента:
– Шта у вас там творитса? Опять обасрались, понимаишь...! У вас шта-а ни выборы – то проблемы, понимаишь... Дайте наконец чиловеку избратса!
Дальше послышался ответ губернатора:
– Да что вы, Борис Николаевич, все у нас нормально! Все избираются, все довольны, все будет хорошо...
– Ну, вообщим, – прервал его Президент. – Смотри у меня там... У меня все, понимаишь, пад контролем! Не перегибай там...
После этого послышались короткие гудки.
Несколько секунд я в изумлении смотрел на Приятеля, потом пытался что-то сказать:
– Ты... Ты... Ну ты даешь!
Позже, поразмыслив, я пришел к выводу, что это было единственно правильное, хотя и рискованное решение. Но с меня было уже довольно. Я отключил связь и едва добрался до дивана.
Проснулся я от долгих и нудных звонков в дверь. С трудом поднявшись, я посмотрел на часы – было шесть вечера. Видимо, я проспал часов двенадцать. Пошатываясь, я дошлепал до двери, открыл ее и увидел на пороге улыбающегося Тополянского, который держал в руке ящик под названием пиво «Гиннес».
Тополянский прошел в прохожую и спросил:
– Ну что, жив-здоров?
– Не знаю, – честно ответил я.
– Сейчас выясним, – успокоил меня Тополянский.
Через двадцать минут на столе уже стояло несколько вскрытых бутылок пива и обильная закуска. Мы не успели осушить по бокалу, как снова раздался звонок в дверь. Открыв ее, я впустил в прихожую Столярова с Веселовым. В руках каждого из них также были пакеты с едой и выпивкой. Еще через десять минут в дверь позвонили Джаванидзе с Яровым. Эти, правда, ничего не принесли из спиртного и съестного, но оговорились, что они ненадолго. Не успели они сесть, как в дверь позвонили. На сей раз в комнату вошли Ершевский с Гайдуком, принесшие мартини и коньяк. Апофеозом вечера стало явление Адриана Чернобородова с двумя корзинами: в одной из них были на удивление свежие фрукты, в чем постарался убедиться каждый из присутствующих, в другой же, как впоследствии выяснилось, находился большой пакет с жареным картофелем. Чернобородов поведал, что худа без добра не бывает – во время пожара на его картофелехранилища ему пришла в голову мысль (видимо, нанюхался, бедняга!) организовать на месте сгоревшего склада цех по производству жареного картофеля. Адриан принес нам образцы продукции, которая производится на аналогичных производствах. Его дружно поздравили и принялись продолжать праздновать победу.
Наконец, когда веселье уже близилось к концу, слово взял Ершевский. Он начал с того, что в его победу все вложили максимум усилий и немало средств. Но особо он хочет поблагодарить за победу «выдающегося человека, обеспечившего нашу безопасность во время избирательной кампании от начала до конца».
– Уверен, не будь на этой ключевой должности Валеры, человека еще месяц назад нам почти незнакомого, не видать нам нашей победы как пузатому своих яиц, – позволил себе Жора некоторую вольность.
Эта метафора очень пришлась по душе Тополянскому, который завопил:
– Браво!
Его дружно поддержал хор собравшихся. Я подумал: «Жаль, что Приятель в соседнем помещении не может этого слышать, так как в полной мере заслужил эту высокую оценку». Я встал и скромно произнес:
– Спасибо.
Утро выдалось дождливым. Моросящий мелкий дождь облепил оконное стекло пузырьками, отчего на дворе ничего нельзя было разглядеть. Да и глядеть-то особо не хотелось, так как пейзаж был безрадостным. Я уже третий день скучал от безделья, валяясь на диване с книжкой и забавляясь компьютерными играми с помощью Приятеля.
Я прошлепал на кухню, выключил вовсю свистевший чайник и налил себе кофе. Сделав бутерброд с ветчиной, я включил радио, передававшее в этот момент последние новости. Диктор передал кучу разной совершенно неинтересной мне туфты, среди которой я выловил информацию о том, что вчера в областной Думе состоялось пленарное заседание, на котором недавно избранный председателем думской комиссии по культуре, образованию и спорту Георгий Ершевский произнес речь о комплексной программе подъема культуры нации и его физического и душевного здоровья. Я подумал, что Жора забыл упомянуть о гигиене.
Я вспомнил, что позавчера передавали информацию о том, что с большой помпой, многочисленными пламенными речами, взрывом петард и запуском в небо ракет был введен в эксплуатацию дворец гигиены в Борисычевом овраге. По словам выступившего на церемонии открытия депутата Ершевского, в ближайшем будущем планируется создать на основе общественного туалета целый комплекс учреждений оздоровительного характера. К сортиру собираются пристроить баню, бассейн, построить зал игровых автоматов. В перспективе комплекс должен быть дополнен спортивно-гимнастическим залом.
Мне сразу подумал о том, как какой-нибудь местный алкаш, который, зайдя в туалет просто поссать, заодно помылся в бане, проплыл стометровку в бассейне, поиграл в автоматы, отыграл пару таймов в баскетбол и вышел оттуда физически облегченным и культурно просветленным человеком.
Мне подумалось также, что эта страна, видимо, обречена идти к свету через туалет. Впрочем, были у меня и более приятные думы, например, куда потратить полученный на днях от Ершевского гонорар. С учетом премиальных сумма была достаточно внушительна. Я уже расписал все, что мне надо заменить в своих «ноль-первых» «Жигулей», порадовал Приятеля новым списком приобретений, которые существенно увеличили его интеллектуальные возможности. И после всего этого оставалась еще приличная сумма. Я уже подумывал о том, а не смотаться ли мне в отпуск куда-нибудь южнее Тарасова, как мои размышления прервал звонок в дверь.
Открыв дверь, я увидел стоящего на пороге Булдакова. Я провел его на кухню и налил кофе. Он спросил меня:
– Вы, наверное, слышали о последних событиях в моем деле?
Я ответил, что нет. Тогда он пояснил:
– Аудиокассету с компроматом на Бурова нашли. Это я ее нашел. Когда-то я подарил Оксане плейер, который она постоянно носила с собой. Я вспомнил о нем и, не обнаружив его в ее квартире, стал искать у
