Том 1. Громокипящий кубок

Свои мечты и вижу: входят в парк —
Как призраки — Онегин, Иоланта,
Татьяна, Лиза, Герман, Жанна д'Арк.

Струи ручья целуют черевички…
Эскиз теней набросила луна…
И гости грез запели там, где птички
В березах спят и дремлет тишина.

О греза-сон! о, греза-чародейка!
О, греза-луч созвездия поэм!
Но вскоре жизнь, как ведьма, как злодейка,
Рассеет сна обманчивый эдем…

1908. Октябрь

Памяти Мациевича

Он стал на миг бесстранным королем:
  «Гном» стал велик…
Загрезился, забылся над рулем —
  На миг…

«Куда хочу — везде: в дурман гитан,
  Иль на Квантун…
Я все могу!» — подумал капитан —
  Летун.

«Не всё», — шепнулось кем-то, и на твердь, —
  Ни то, ни се —
Он грохнулся. То прошептала смерть:
  «Не все…»

Столяр, сюда! Рубанок — касса ты
  Для всех порфир…
В эфир, кто в смерти ищет красоты, —
  В эфир!

1910. Сентябрь

У Е.К. Мравиной

Мравина и колоратура —
Это ль не синонимы и стиль?
Догорела лампа. Абажура
Не схранила выблеклая Джильда:
Нет ни лампы, ни надлампника, —
  Всё сгорело…
(Недосмотр неопытного рампника?…)
Отчего так жутко-онемело
Поднялась навстречу мне она?
И она ли это? Как больна! —
Ничего от Мравиной. Тень тени.
Ветка перееханной сирени,
И бокал, извиненный до дна.

1913. Март

Ялта

Баронат (мадригал)

В оперных театрах сказочных планет,
Там, где все палаццо из пластов базальта,
Там, где веет воздух бархатом контральто, —
Лучшего сопрано, чем Ржевусска, нет.

И когда графиня, наведя лорнет,
Нежит соловьисто, зал колоратурой
И со строго-мерной светскою бравурой
Резвится по сцене в снежном парике, —

Точно одуванчик, пляшущий в реке,
Точно кризантэма в трепетной руке, —
Сколько восхищенья всюду: справа, слева!