Том 2. Поэзоантракт

Для грезящих и безвопросных
В житейской прозе, — тех, кто жив!

Оттуда (там меня не троньте:
Мне дрязги ваши не нужны!)
Два острова на горизонте
В погоду ясную видны.

Пою обрыв, который вогнут
По направленью к ним дугой.
Один из них зовется Гогланд
И Белым — маленький, другой.

Их контуры маняще-четки,
Влекущи обликом своим.
Лелею мысль: в моторной лодке
Когда-нибудь поехать с ним.

Готовь судно, Василий Крохов,
Ты, обэстоненный рыбак!
А чтобы не было плыть плохо,
Возьмем и водку, и табак!

Петроград. I

Нарва («Я грежу Нарвой, милой Нарвой…»)

Я грежу Нарвой, милой Нарвой,
Я грежу крепостью ее,
Я грежу Нарвой, — тихой, старой, —
В ней что-то яркое, свое.

О город древний! город шведский!
Трудолюбивый и простой!
Пленен твоей улыбкой детской
И бородой твоей седой.

Твой облик дряхлого эстонца
Душе поэта странно мил.
И твоего, о Нарва, солнца
Никто на свете не затмил!

Твоя стремглавная Нарова
Галопом скачет в Гунгербург.
Косится на тебя сурово
Завидующий Петербург.

Как не воспеть твою мне честность
И граждан дружную семью,
И славную твою известность,
И… проституцию твою?

Она, как белая голубка,
Легка, бездумна и чиста!
О, добрый взгляд! О, лисья шубка!
О, некрасивых красота!

Петроград. I

Юрьев

Где Эмбах, берег свой понурив,
Течет лифляндскою землей,
Как центр культурный, вырос Юрьев,
Такой радушный и живой.

Он, переназванный из Дерпта,
Немецкий дух не угасил.
В моих стихах найдется лепта
И Юрьеву, по мере сил.

О ты, столетняя крапива,
Нам расскажи про прежний пир,
Про вкус студенческого пива,
Про лязг студенческих рапир;

Нам расскажи о глазках Гретхен,