Их было так много, так много,И не было ни одного,Который бы нежно и строгоКоснулся ума твоего.И попросту, тайной инерцеВ угоду, к тебе подойдя,Прослушал бы чистое сердце,Как лилию после дождя.В своей целомудренной грустиПрезрительностью весела,Уздала взбешенных в разнузде —Спасая, спасти не могла…Погибшим не ведать спасенья!Нельзя самогибцев спасать! —И гибли они в исступленьи,Способные лишь погибать!..Да, гибли, и вот, погибаяВ безразумной тине услад,Тянули тебя, дорогая,За твой милосердный канат…Да, гибли и, гибнув, в захлебе,Кричали: «Цепляйся за нас!»И в самоубийственной злобеК тебе приближали твой час.Но — тронутая недотрога —Ты гневно швырнула канат.Их было так много, так много,Был каждый собой виноват.
1915. Июнь
Эст-Тойла
Поэза моего бесправия
Только в силу своей человечности,Не любя, о любви не сказав,Проявляешь ты столько сердечности,Что всегда пред тобой я неправ.Я неправ непонятной жестокостью,Что порою нежданно томим,Роковою духовной безокостью, —Я неправ всем бесправьем своим!И в минуты затмения гневного,Даже в эти минуты любя,Перед солнцем лица королевногоЯ тускнею, разволив себя…Огради меня от упоенностиРазрушенья невинных вещейВсей святыней своей невлюбленности,Всей премудростью ясной своей!Я неправ мотыльковой беспечностью,Тщетным бешенством, гневным огнем…Идеальною всечеловечностьюТы спасаешь меня день за днем.День за днем истомленно усталая,Ускользающая светотень,Ты, откашливаясь кровью алою,Незакатный готовишь мне день…Поклоняюсь твоей бронзокудростиИ дышу лишь твоею душой!Что же, сдержанную по премудрости,Удержало с тяжелым со мной?Молодая, смеюнья, здоровая(Ты горда: ты здорова для всех!..)Жизнерадостная, вечно новая,По тебе истоскуется Грех!