И одостоить тем финал».6Пять дней спустя, совсем нежданно,Приехал Юрий, заболевВ дороге от мечты тосканнойПо «лучшей из живущих дев»…Ему Ирония подробноВсе рассказала. СветолобноПрофессор слушал, хохоча.Хотел он Гансу сгорячаСказать, что вовсе не по-дружьиТот поступал, во всеоружьиСвоих соблазнов; но потомМахнул рукой и сел за томТруда «О шаткости моралиИ ненадежности друзей»,Невесте посвятив своей.Но этот труд друзья украли…
Eesti-Toila
1928 г. Март
Мальва льда
1Кто эта слезная тоскунья?Кто эта дева, мальва льда?Как ей идет горжетка куньяИ шлем тонов «pastilles valda»…Блистальна глаз шатенки прорезь,Сверкальны стальные коньки,Когда в фигурах разузорясь,Она стремглавит вдоль реки.Глаза, коньки и лед — все стально,Студено, хрустко и блистально.Но кто ж она? но кто ж она?Омальвенная конькобежка?Японка? полька? иль норвежка?Ах, чья невеста? чья жена?Ничья жена, ничья невеста,Корнета русского вдова,Погибшего у БухарестаНазад, пожалуй, года два,В дни социального протеста.Сама не ведая — зачем,Она бежала за границуИ обреклась мытарствам всем,Присущим беженцам. СтраницуПустую жизни дневникаТоской бесправья испещрила,И рожа жизни, как горилла,Ей глянула в лицо. ТоскаТягучая ее объяла…О, было много, стало малоБеспечных и сердечных дней.Старушка-мать больная с ней,Отец, измайловский полковник,И брата старшего вдоваС девизом в жизни: «Трын-трава»И «каждый ухажер — любовник»…«О, Гриппе легче жить, чем мне, —Над ней задумывалась Липа, —Она не видит слез и всхлипаИ видит лишь фонарь в луне…Ей не дано в луне планетуПочувствовать, ей не дано…Ее игривому лорнетуВсе одинаково равно,Будь то луна иль Кордильеры…И если это не форшмак,Не розы и не гондольеры,Какой бы ты там ни был маг,Ты сердцем Гриппы не омагишьИ перед нею в лужу „лягешь“И легши, в слезах „потекёшь“…»2Читатель! Кстати: где найдешьТакую ты интеллигентку,Окончившую институт,Чтоб грамотной была! На стенкуНе лезь, обиженная: тутПреувеличенного мало…Не ты одна, поверь, ломала,Коверкая, родной язык…Предслышу я злорадный зыкСвоих критических кретинов,
