Том 3. Менестрель. Поэмы

Вся эта грустная земля…
Жалейте каждого больного,
Ему сочувственно внемля.

Поэза «Egо» моего

Из меня хотели сделать торгаша,
Но торгашеству противилась душа.

Смыслу здравому учили с детских дней,
Но в Безразумность влюбился соловей.

Под законы все стремились подвести, —
Беззаконью удалось закон смести.

И общественное мненье я презрел,
В предрассудки выпускал десятки стрел.

В этом мире только я, — иного нет.
Излучаю сквозь себя огни планет.

Что мне мир, раз в этом мире нет меня?
Мир мне нужен, если миру нужен я.

Поэза светлому брату

Поэту, как птице, Господь пропитанье дает:
Не сею, не жну — существую второй уже год.
И добрые люди за добрые песни-стихи
Прощают ошибки и, если найдутся, грехи.

Кому теперь нужно искусство? не знаю кому…
Но мне — оно воздух, и вот я пою потому.
А некто лучистый, — не русский, эстонец, чужой, —
Не ангел ли Божий? — следит неустанно за мной.

Он верит в искусство, и полон ко мне он любви:
«Поэт, будь собою: пой песни свои и живи!»
Как нищая птица, поэт подаянию рад…
Восторженной трелью я славлю тебя, светлый брат!

Поэза доказательства

Все то, что раньше было б диким,
Теперь естественно вполне:
Стать пред решением великим —
Быть иль не быть — пришлось и мне.

Но так как дух «не быть» не может,
И так как я — певучий дух,
Отныне выбор не тревожит:
«Быть» выбрал из решений двух.

Эфемериды

Он лежал, весь огипсен,
Забинтован лежал,
И в руке его Ибсен
Возмущенно дрожал…

Где же гордая личность?
Где же ego его?
Человека отличность
От иного всего?