Валентина СЕДЛОВА
ТРИЛЛЕР НА КОЛЕСАХ
С искренней благодарностью Константину Кушниру и Наталье Чалой за незабываемую трофи- экспедицию «Лапландия 2004».
Вторник. 4 дня до старта экспедиции.
Анжелике происходящее с нею казалось дурным сном, кошмаром, который рассеется, стоит только захотеть проснуться по-настоящему. Она даже потихоньку ущипнула себя за палец и прикусила губу. Не помогло. Наглый детина в прихожей был самым что ни на есть реальным и просто так исчезать не собирался. Он с чувством превосходства разглядывал стоявшую перед ним женщину и откровенно наслаждался ее страхом и замешательством.
– Решила на дно залечь? На звонки не отвечаешь, на работе набегами появляешься. Задергалась, да? Нервишки-то пошаливают. И немудрено. У меня тоже пошаливали бы, если бы я такого человека, как Бритый, кинуть захотел…
Лика чувствовала, как гулко колотится в груди сердце, а на висках выступает испарина. Черт побери, если бы она успела выпить абсента, как собиралась, этому явлению Бандита народу было бы хоть какое-то объяснение. Обыкновенный галлюцинаторный бред на почве передоза полынной водки – любимое психическое расстройство поэтов конца девятнадцатого века. Но она-то трезва как стеклышко!
Детина меж тем продолжал:
– Что, думала: самая умная? С три короба наобещала, так можешь теперь воротить, что хочешь? Нет, дорогая, ничего у тебя не вышло. Я вот только одного понять не могу: почему мне, солидному человеку, надо бегать за тобой, искать по всяким левым хатам, чтобы Бритый свои башли обратно получил? Это не он тебе, это ты ему должна, не забыла?
– Я… я совершенно не понимаю, о чем идет речь… – Анжелика до боли сжала кулаки, так, что ногти впились в ладонь.
– Ой, да ладно тебе спектакль-то разыгрывать! – хохотнул детина. – Скажешь, это тоже к тебе никакого отношения не имеет?
Он достал из кармана и сунул Анжелике под нос какую-то ксерокопированную бумажку. Лика вгляделась в текст, и у нее все поплыло перед глазами. Она, Торопова Анжелика Петровна, паспорт серии такой-то, номер такой-то, обязуется выплатить к такой-то дате (недельной давности)…, а дальше следовала сумма цифрами и прописью, при взгляде на которую Лика не смогла удержать взволнованного вздоха.
– Слушай, подруга, заканчивай свои фортели, а? – поморщился детина. – А то не сдержусь, махну рукой неудачно, придется тебе еще и на стоматолога раскошеливаться. Да что ты мне эту писульку обратно суешь! Оставь себе, вдруг память прояснится. Оригинал-то в надежном месте лежит, сама понимаешь. И вот еще что: Бритый дает тебе сроку ровно неделю. Если через семь дней ты не вернешь ему всю сумму полностью, пострадают очаровательные детишки. Ты же очень любишь своих выродков? Вот и постарайся сделать так, чтоб им не было мучительно больно за свою глупую мамашу.
Детина развернулся, намереваясь покинуть квартиру, но на пороге вдруг остановился и сказал с кривой усмешкой:
– А тебе идет стрижка! Только если ты это ради маскировки затеяла, то просчиталась. Я, как видишь, тебя все равно отыскал.
И ушел.
Анжелика, двигаясь как замороженная, закрыла за ним дверь, прислонилась к ней спиной и зашлась в приступе истерического хохота, до слез на глазах.
В этом театре абсурда сходились только два момента: данные ее паспорта и еще то, что буквально накануне она всему миру назло без сожаления рассталась с волосами по лопатки и отныне щеголяла с мальчишеской стрижкой. Все остальное было враньем от начала до конца. У нее не было детей, и уж совершенно точно она не занимала астрономических сумм у откровенно криминальных товарищей.
Хохот оборвался так же резко, как и начался. Лика быстро прошла в ванную, пустила в раковину холодную воду и сунула голову под ледяную струю. Было ужасно неприятно, но она с каким-то мазохистским наслаждением заставила себя вытерпеть эту экзекуцию. Нельзя сказать, чтобы полегчало, но по крайней мере возвратилась способность мыслить связно. Затем Анжелика закрыла кран и отправилась на кухню. Заварила крепкий душистый кофе, с тоской посмотрела на непочатую бутылку абсента, но решила пока ограничиться горячим безалкогольным напитком.
Так, что мы имеем на сегодняшний момент? Пошел третий день, как она съехала от Антона в пустующую квартиру подруги, укатившей на год работать по контракту за рубеж. Типа развод и тапочки по почте. Кто бы знал, как же больно расставаться с человеком, который за десять лет совместной жизни превратился в твою вторую кожу, второе сердце, второй мозг! Пусть они не были расписаны и жили в гражданском браке, Анжелика все равно считала Антона мужем. А как еще назвать человека, с которым ты делишь дни и ночи, строишь планы на будущее и без которого не мыслишь собственного существования?
Модные глянцевые журналы наперебой советовали составить список отрицательных качеств бывшего партнера и убедить себя, что без него жить значительно лучше, чем с ним. Только что они понимают во всем этом! Такое впечатление, что для юных журналисточек это не более чем игра в кубик Рубика: а давайте вот так грани повернем, что получится? Все их рекомендации, безусловно, правильны и универсальны…, только не имеют ничего общего с реальной жизнью. Она же не хотела уходить от Антона. Но и жить дальше так, как раньше, тоже уже не могла.
Измена. Как же тупо и банально это звучит – измена. Она ничего не знает про свою соперницу, кроме того, что та предпочитает отдающие «Красной Москвой» тяжелые цветочные ароматы, вульгарно-алую помаду… и ее мужа. Черт побери, пусть эта неизвестная стервятница действительно запала на чужого мужчину и совратила его, но Антон?!! Почему Антон пошел на это? Что ему не хватало в их совместной жизни, выдержавшей уже и третий, и седьмой кризисный годы, когда по статистике расстается чуть ли не половина пар? А вот сломался аккурат накануне десятой годовщины знакомства, доказав тем самым, что вполне заслуживает грубого уличного прозвища «кобель».
И у него еще хватило наглости все отрицать, хотя возвращения чуть ли не за полночь стали нормой жизни! А когда она собралась с силами и призналась Антону, что знает о его похождениях и растягивать эту затянувшуюся агонию больше не желает, не придумал ничего умнее, чем обвинить в изменах ее! Мол, пока он в поте лица горбатится в своем клятом офисе, его драгоценная Лика крутит романы за его спиной,
