— Темка, Лизка, я вам сейчас все объясню. Лиз, в тот момент, когда я тебе позвонила, Тема с Вовой, как оказывается, выясняли отношения. Если помнишь, мы с тобой не договорили, потому что Вова вернулся. Так?
— Ну да. А что было дальше?
— А дальше Вова не нашел ничего умнее, как обвинить меня в том, что из-за моей распущенности наша свадьба находится под угрозой срыва. Его одолели мои любовники, и если я хочу, чтобы свадьба все-таки состоялась, то должна валяться у него в ногах и умолять простить себя.
— Слушай, Машка, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что он так к тебе изначально относился. Мне одного раза хватило, чтобы понять, что он за фрукт. Разве ты этого не замечала? Ты же как зомби делала все, что он от тебя требовал. Так с каких пряников ты в этот раз все-таки прозрела и убедилась в том, что перед тобой полное ничтожество с манией величия?
— Видишь ли, Вова пошел звонить моей маме, чтобы уведомить, как отвратительно она воспитала свою дочь, и какое одолжение он оказывает всем нам, что несмотря ни на что берет меня в жены. Спаситель выискался.
— Ну и?
— А этого я допустить не могла. Родителей не трогают, это святое. В своей жизни я могу играть в какие угодно игры, но задевать близких мне людей это не должно.
— Подожди, ты хочешь сказать, что все это время притворялась, а на самом деле понимала, кто есть Вова?
— Ну, не совсем. Сначала мне и вправду показалось, что у меня к нему чувства. Потом он начал закручивать гайки, и я не роптала, потому что считала, что ради любви можно пойти и не на такое. Можно сказать, решила поставить эксперимент и изучить себя — на сколько меня хватит в таком режиме.
— А когда он кота твоего со мной за компанию за порог выставил, у тебя что: внутри ничего не екнуло?
— Екнуло. Аккурат в первый раз. Потом был и второй, и третий, и четвертый. Знаешь, Лизка, я даже и не знала, насколько хватает моего терпения. Оказалось, оно почти безгранично.
— Слава Богу, что «почти». Иначе бы Вова тебя не допек, и шла бы сейчас под венец с этим боровом. Так что случилось-то, когда он пошел звонить твоей маме?
— Само собой, что до телефона я ему дойти не дала. Он удивился и, не поверишь, попытался поднять на меня руку. Пара дней назад, и этот фокус у него, может быть, даже прошел. Но я была уже на взводе, и терпеть подобные вольности не желала. Поэтому пришлось сломать ему нос. Честное слово, не нарочно. Я этого не хотела, он сам подставился. Тогда Вова начал скулить, а я — паковать его сумку. Еще через сорок минут все было кончено, и я вновь стала свободной, как ветер.
— Да ты террористка, как я погляжу. Хотя не понимаю, чего в тебе больше: смелости или безрассудства? Твой Вова мог тебя в пудинг превратить с его-то кулачищами, а ты не побоялась дать ему отпор. Восхищаюсь.
— На самом деле, он был трус, каких поискать. И ужасно боялся боли. Тема, подтверди!
— Ну да, так оно и есть.
— Эй, ребятки, что-то тут не сходится. С Темой он, значит, преспокойно дрался, и даже фингал ему под глазом поставил, а от тебя, Машка, сразу получил люлей и начал скулить? Нескладушки. То ли ты у нас такой мастер единоборств, то ли Тема совершенно кулачным боем не владеет. Вы уж определитесь между собой, ладно?
— Синяк — это случайность, — хмуро поведал Тема. — Я споткнулся и ударился скулой о перила. А вот царапинами меня Вова наградил. Когда я ему руку на излом взял, он заверещал по-бабьи и начал второй своей ручонкой размахивать. Ну, задел слегка. Подумаешь! Меня этим не проймешь. Тогда он заверещал на весь дом, соседи начали высовываться. Пришлось отпустить его и сказать, чтоб о свадьбе даже и не мечтал, и Машке нервы не трепал. Он меня не понял и все равно поперся к Машке изливать печаль. Остальное ты уже знаешь.
— А объяснить по-человечески ты мне это мог? С чего ты на меня наехал, а?
— Ну, извини. Не в себе был, устал и расстроился. А тут ты со своими наивными глазищами сидишь, словно не при делах, и какие-то глупости у меня спрашиваешь. Меня и прорвало.
— Ладно, кто старое помянет — зрения лишится. А теперь расскажите-ка, друзья, когда вы успели так скорешиться? Машка, мне кажется, ты что-то там такое сказала насчет Теминого статуса жениха…
— Да на следующий день! Тема вновь пришел, я открыла ему дверь и пригласила пить чай. А потом мы проболтали до самого рассвета…
Тут Машка обменялась с Темой таким пламенным взглядом, что я поняла: эти двое спелись и, вполне вероятно, надолго. Что ж, тоже неплохо: раньше я рвалась, куда поехать: к Темке или к Машке. А теперь выбирать не надо, все равно где один, там и другой.
— Машка, а ты портретную галерею в туалете восстановила? — спросила я, чтобы хоть как-то нарушить молчание. Что-то во мне говорило, что эти влюбленные голубки могут стоять и любоваться друг другом часами. А я, честно говоря, уже вымоталась. Да и завидно стало, что уж там говорить. У этих любовь, страстная и горячая, а у меня сплошное недоразумение.
— Нет, восстанавливать не стала. Решила сделала новую. Теперь у меня висит одно-единственное фото, зато на всю дверь. И не внутри, а снаружи.
— И кто же? — заинтересовалась я. Неужели Тема?
— Конечно же, Вова!
Тут моя бедная голова пошла кругом. После всего, что натворил этот тип, видеть его морду, да по нескольку раз в день… Это какой-то изощренный мазохизм, уж извините.
— Маша сделала из Вовы отличную мишень для дартс, — пояснил Тема, видя напряженную работу моей мысли. — Теперь мы по вечерам упражняемся в метании дротиков. И знаешь, пока она меня побеждает!
— А ты, Лизка, тоже молодец! — наехала на меня Машка. — Почему ты раньше нас не познакомила, а? Столько времени впустую прошло.
— Откуда я могла знать, что вы друг другу так понравитесь? И вообще, найти момент твоего одиночества и подгадать так, чтобы успеть познакомить тебя с Темой до того, как ты найдешь себе новый объект приложения чувств — это ювелирная работа. Вот ответь мне: откуда ты решила, что вы с Темой — идеальная пара?
— Мне сказало об этом мое сердце, — проникновенно ответила Машка, чем вызвала умиленную улыбку Темы. Нет, положительно, когда люди влюбляются, половину мозгов они тут же напрочь теряют. Вон, стоит только на этих двух полюбоваться.
— Послушай мудрого совета: никогда не верь своему сердцу, оно жаждет твоей крови, — пробурчала я, но Машка меня, похоже, не расслышала.
Только сейчас стало проходить это ужасное напряжение, державшее меня в состоянии туго свернутой пружины. Ноги подкосились, и я тихонечко съехала по стене вниз, присев на корточки. Все, устала, не могу. Надо заканчивать эту историю, и так она уже изрядно затянулась. Сейчас передохну пару-тройку минут, напою ребят чаем, дипломатично выпровожу восвояси и пойду устраивать себе лежанку. Раз спальня с библиотекой безнадежно заставлены, сниму матрас с кровати и перетащу его в большую комнату. Брошу посередине и впервые за несколько недель буду спать в собственной квартире, а не где-либо еще. Да, надо будет еще Толины вещи собрать и приготовить на вынос. Или на выброс. Главное — чтоб даже духом его здесь не пахло.
— Эй, подруга, а тебе не кажется, что мы забыли про самое главное? — вдруг спросил Тема, оторвав, наконец, свой влюбленный взгляд от Машки.
— Это про что же? — поинтересовалась я, перебирая в голове возможные варианты. Если попросят кота вернуть — фигу им. Я дедушку обижать не буду. И кота по имени Егор — тоже. В крайнем случае, напомню про Темкину аллергию. Должно сработать.
— Ну ты даешь! Да про то, с чего все завертелось, про клад!
Елки-палки! А ведь точно — начисто забыла. Как говорил дедушка Ленин: да что эта молодежь может знать о маразме! Вот что стресс с людьми делает. Ладно, займемся кладоискательством. Тем более что мне самой интересно узнать, где же он все-таки лежит, и что из себя представляет.
