Юрьевич. – Вы, наверное, уже знаете, что контрольный пакет принадлежал вашему покойному дяде.
– Да, мы об этом говорили.
– На самом деле мы создавали нашу компанию втроем. Я, Владимир Аркадьевич и еще один наш знакомый. Это потом к нам присоединился Гомозков. У меня было около двадцати процентов, а остальные были у Владимира Аркадьевича и нашего друга…
– Кажется, его фамилия была Шелагинов? – спросил Ринат, демонстрируя знание предмета.
Гребеник удивленно поднял брови.
– Поздравляю, – сказал он, – у вас хорошие адвокаты, если они успели вам все рассказать.
– Мне было интересно узнать все, что касалось моего будущего наследства, – признался Ринат.
– Но Витя Шелагинов погиб, – вздохнул Гребеник, – а его акции разделили между Гомозковым и Владимиром Аркадьевичем таким образом, что ваш дядя стал владельцем контрольного пакета акций, а Гомозков получил более двадцати процентов и фактически финансировал всю сделку.
– Получается, что смерть компаньона пошла на пользу моему дяде.
– Я бы так не говорил, – осторожно заметил Гребеник, показывая свои вдавленные зубы, – но Владимир Аркадьевич тогда успел все рассчитать и предложил вдове Виктора выплатить сразу и наличными. Она согласилась. Сейчас стоимость акций Виктора выросла в десять раз.
– Выходит, мой покойный дядя был хорошим бизнесменом, – усмехнулся Ринат.
– Очень хорошим, – подтвердил Гребеник. – Он все сам контролировал. Даже создал эту компанию «Астор», чтобы она занималась всеми вопросами его недвижимости и других неликвидных активов. Он был очень толковым человеком и сам приезжал на заседания cовета директоров компании.
Ринат поправил пиджак, наброшенный на раненую руку.
– Остается пожалеть, что его нет рядом с нами, – заметил он.
– Его нам не хватает, – лицемерно вздохнул Гребеник.
Он не стал уточнять, что при жизни ненавидел своего старшего компаньона, сумевшего так его обойти и приобрести контрольный пакет. Умолчал и о своих подозрениях, давно переросших в уверенность, что именно Глущенко организовал убийство Виктора Шелагинова, сумев заранее подготовиться к смерти компаньона, найдя российского бизнесмена с деньгами, который оплатил покупку всего пакета акций. Но об этом не следовало говорить.
– Я хочу немного разгрузить вас от бремени этого наследства, – мягко заметил Гребеник. – Зачем вам нужны все эти счета, акции, заседания, отчеты, переучеты? У вас столько денег, что вы можете себе позволить жить так, как хотите. Я думаю, что и стреляли в вас из-за этого наследства, которое многим не дает покоя.
– Наверно, – согласился Ринат, ожидая, что ему предложат.
– Я хочу предложить вам продать мне тридцать процентов ваших акций, – наконец сказал Гребеник. – У меня чуть больше двадцати одного. Как только я смогу выкупить ваш пакет, у меня появится контрольный пакет акций, и я смогу проводить любые решения. Мы будем выплачивать вам дивиденды по оставшимся двадцати одному проценту акций до конца жизни. Это миллионы долларов, которые вы будете получать, ни о чем не беспокоясь. Я буду управлять нашей компанией, а вас введу в cовет директоров. Но вы можете там даже не появляться. Все будем решать так, чтобы вы продолжали получать свои дивиденды. Но, чтобы управлять компанией, мне нужно иметь контрольный пакет. Подумайте, какое хорошее предложение. Вы получаете огромные деньги и свободу. А также выплату все возрастающих дивидендов.
– А вы получаете контрольный пакет, – улыбнулся Ринат.
Гребеник кивнул. Он был уверен, что его предложение понравится наследнику. Ринат сразу ответил:
– Значит, на сегодняшний день у меня чуть больше пятидесяти процентов акций, а у вас только двадцать. Я предлагаю другой вариант, чтобы вы не беспокоились. Это я покупаю все ваши акции. И, таким образом, самый большой пакет будет у меня. А вы можете работать управляющим нашими активами или остаться в нашей компании членом cовета директоров.
– Вы с ума сошли? – разозлился Гребеник. – Я предлагаю вам хорошие деньги.
– А я предлагаю вам еще большие деньги. Сегодня, когда цена на нефть так стремительно растет, продавать свои акции – верх безумия. Почему вы считаете меня безумцем? Я предлагаю вам продать мне свои акции, но не продаю свои. По-моему, вы должны понять и мою позицию. Или я не прав?
Гребеник с ужасом смотрел на этого молодого человека. Он даже не представлял себе, что такие изменения произойдут с наследником за несколько дней.
– Они дают вам больше? – вдруг тихо спросил он. – Вы договорились с братьями Глущенко?
– Ни с кем я не договаривался. Но мне кажется нелогичным продавать акции нефтеперерабатывающего предприятия, когда баррель нефти стоит шестьдесят пять долларов. И, судя по прогнозам аналитиков, может стоить все сто. Значит, через год или два каждая моя акция вырастет в цене примерно на сорок процентов. Неужели вы думаете, что я настолько ничего не понимаю?
– Понимаете. Конечно, понимаете. Но мне казалось…
– Напрасно казалось. Я молодой человек, и мне еще интересно посмотреть, как работают эти компании и как они зарабатывают для вас миллиарды долларов. Я думаю, будет правильно, если мы дождемся перевода наследства на мое имя, а потом будем решать, как нам поступить.
Гребеник понял, что этот молодой человек ему не уступит. Оставалось сохранить лицо, отступая от намеченного.
– Жаль, – сказал Игнат Юрьевич, поднимаясь с дивана. – Я думал, что вас заинтересует мое предложение.
– Пока нет. – Ринат подумал, что этот тип по крайне мере не должен быть заинтересован в его устранении, ведь иначе ему никто не продаст контрольный пакет акций. – До свидания, – протянул он здоровую правую руку.
Когда Гребеник ушел, в кабинет вошла Надежда Анатольевна. Ринат задумчиво стоял у окна.
– С вами все в порядке? – спросила она.
– Да, – он повернулся к ней. – Как фамилия украинского бизнесмена, который хотел купить дом моего дяди в Лондоне?
– Кажется, Фоменко. Да, точно Фоменко.
– А израильского бизнесмена?
– Эдуард Давидович. Он бывший советский гражданин.
– Я могу вас попросить проверить один факт?
– Конечно. Я вас слушаю.
– Проверьте, не встречались ли раньше эти двое с Владимиром Аркадьевичем либо с его компаньонами. Может, они с кем-то из них вместе работали?
– Проверим. Я до сих пор не могу поверить, что Владимир Аркадьевич мог подписать распоряжение о продаже его дома в Лондоне. Ему так там нравилось. Мы специально привлекли к работе одного из лучших английских дизайнеров, чтобы дом был оборудован в старом викторианском стиле. Столько денег ушло на скрытую проводку, заказ старых светильников, люстры. Подбирали обои по особой технологии, все эти английские безделушки для дома. И вдруг такое распоряжение! Непонятно.
– Может, ему больше нравилась вилла в Антибе?
– Там мы как раз предполагали начать ремонт уже в этом году. Хотя и там все нормально, на хорошем уровне. Садовнику, уборщице и консьержу дома мы регулярно переводим деньги.
– Хорошо. – Он протянул ей руку: – Я лечу завтра в Киев, а оттуда в Париж. Надеюсь, что вернусь оттуда живым.
– Не нужно так шутить, – попросила она.
– Не буду. До свидания.
Он вышел из кабинета и в сопровождении нескольких охранников спустился вниз. До машины его провожал Талгат.
– Мы нашли Миллера, – сообщил он. – Детектив будет ждать нас в Париже через несколько дней. Он приедет из Лондона.
Ринат кивнул, ничего не спросив. Он сел в машину.
Обедал он в каком-то ресторане, куда его отвез Анзор. Ринат сидел один, и двое официантов стояли
