Он говорил минут пять или шесть. Рассказывал о перспективах своей компании, объяснял, почему они приняли решение купить такой крупный пакет акций, подробно перечислил преимущества консолидации акций в одной компании. В заключение он добавил, что их компания уже купила около семи процентов акций Харьковского объединения и собирается после подписания сегодняшнего договора выйти на покупку контрольного пакета акций, чтобы провести реконструкцию и поднять капитализацию компании в два с половиной раза.
Ринат, увидев в зале Тамару, подозвал ее к себе. Она заметила его жест и, поднявшись, подошла к нему.
– Скажи Анзору, что мы уедем прямо сегодня вечером, – сообщил Ринат, – и узнай насчет билетов. Если не будет билетов, пусть везут нас на автомобилях. Прямо в Москву.
– Сегодня вечером будет банкет. Они заказали банкет на двести человек, – показала Тамара глазами на братьев Глущенко, – будет неудобно, если мы уедем.
– Мы уезжаем сегодня, – твердо повторил Ринат. Он так посмотрел на своего секретаря, что она невольно попятилась.
– Я все поняла, – тихо сказала Тамара, отходя от столика.
– Иосиф Борисович, – наклонился к сидевшему справа от него адвокату Ринат, – что будет, если я не подпишу этот договор?
– Вы шутите? – удивился Плавник. – Как это не подпишу? Ведь уже все готово. Сейчас будет подписание в прямом эфире.
– Я задал вопрос, – терпеливо напомнил Ринат.
– Будет грандиозный скандал, – осторожно объяснил Иосиф Борисович, – но я не совсем понимаю, зачем мы тогда сюда приехали? Это ведь и в ваших интересах. Вы не будете заниматься делами этого объединения. А у новых хозяев может получиться. Судя по всему, они пользуются поддержкой нового правительства Украины.
– Сколько мы потеряем, если не подпишем соглашение?
– Не знаю. Я об этом не думал. У нас не предусмотрены санкции за отказ в подписании договора. Но вы точно потеряете миллионов пять или шесть. Акции сразу упадут в цене. Возможно, и на большую сумму. Вы должны это себе четко представлять. Я надеюсь, ваши вопросы были гипотетическими.
Ринат ничего более не сказал. Юрий Глущенко закончил наконец говорить и показал на сидевшего рядом с ним Шарипова:
– А теперь наш московский гость скажет вам несколько слов, и мы перейдем в другой зал для подписания нашего договора. Такой крупный пакет акций, который сегодня покупает наша компания, еще никогда не выставлялся на продажу. И у нас тоже никогда не было такой крупной сделки. Не скрою, что нам помогли наши родственные отношения. Вы все хорошо знаете, что после смерти нашего двоюродного брата Владимира Аркадьевича Глущенко его доля акций перешла к его племяннику – Ринату Равильевичу Шарипову. И это помогло нам найти общий язык и договориться по всем проблемам. Пожалуйста, господин Шарипов.
Он подвинул главный микрофон к сидевшему рядом Ринату Шарипову. Все камеры повернулись в сторону московского гостя. Все журналисты смотрели на Рината. Он негромко кашлянул.
– Я только недавно стал олигархом и поэтому немного волнуюсь, – пошутил он. Журналисты оценили его шутку, раздались аплодисменты. – Еще недавно я был на другой стороне, – продолжал Ринат, – и поэтому хорошо представляю трудности вашей работы. И важность оперативной подачи материала. Именно поэтому я прошу всех присутствующих журналистов точно и объективно осветить сегодняшнюю пресс- конференцию, доведя до своих читателей и слушателей независимую и объективную информацию.
Юрий все еще улыбался. Степан нашел в толпе журналистов симпатичную молодую женщину и откровенно подмигивал ей. Оба адвоката сидели словно на иголках, они как будто предчувствовали, что здесь произойдет через минуту. И сенсация произошла…
– Я благодарен вам всем за то, что вы пришли сюда на эту пресс-конференцию. Я отчетливо понимаю важность нашего совместного договора. Не сомневаюсь, что новая компания могла бы удвоить или утроить капитализацию Харьковского объединения. И думаю, что у них бы все получилось. Но должен сказать, что я решил отказаться от подписания договора…
Юрий повернул голову. Улыбка сошла с его лица. Степан, все еще не понимая, о чем говорит приехавший гость, продолжал улыбаться.
– Я отказываюсь подписывать этот договор и передавать пакет своих акций компании моих родственников, – громко произнес Ринат. В зале начался ропот, шум. Степан наконец понял, что говорит Шарипов, и тоже повернул к нему голову.
– Он с ума сошел? – спросил он у старшего брата.
– Помолчи, – сквозь зубы процедил Юрий, – я сам не понимаю, что происходит.
– Мое решение продиктовано конкретными политическими обстоятельствами, – продолжал Ринат. – Подчеркиваю, не экономическими, а политическими. Я только сегодня узнал, что компания, в которой мы находимся, является спонсором ветеранских организаций националистов, воевавших во время войны с Советской армией. Как внук генерала Петра Григорьевича Полищука, который был командиром авиационной дивизии, я не могу одобрить такое положение дел. Он был Героем Советского Союза, и многие его товарищи и друзья отдали свои жизни за победу в Великой Отечественной войне. Для меня, внука Героя и командира дивизии, сотрудничество с компанией, которая финансирует бывших предателей и националистов, невозможно по определению. Я понимаю, что понесу большие финансовые потери. Понимаю, что подрываю доверие к собственным проектам и инвестициям. Но я не могу поступить иначе. Не могу предать память моего деда и его боевых товарищей.
– Ты с ума сошел, мальчишка? – не выдержав, закричал Юрий.
– Что вы делаете? – ужаснулся Иосиф Борисович. – Вы рубите сук, на котором сидите. Разве так можно?
– Что он сказал? – спросил Степан, обращаясь к своему старшему брату. Тот отмахнулся.
В зале нарастал шум. Все пытались выкрикнуть свой вопрос. Ринат поднял руку.
– Спокойно, – попросил он. – Я готов ответить на ваши вопросы и объяснить причины своего неожиданного поступка. Пожалуйста.
– Вы понимаете, что становитесь персоной нон-грата в Киеве, если откажетесь подписать договор по таким непонятным мотивам? – выкрикнул один из журналистов.
– Мотивы абсолютно понятные, – возразил Ринат, – насчет персоны нон-грата не знаю. Будет неприятно, если это произойдет на самом деле.
– Вы действуете по подсказке из Москвы? – спросил другой журналист.
– Нет. Я принял это решение несколько минут назад. Здесь сидят наши адвокаты, они могут подтвердить, что готовили весь пакет документов до последней минуты.
– Сколько вы теряете? – спросила женщина, сидевшая в первом ряду. – Можете назвать конкретную сумму?
– Много, – ответил Ринат. – Я думаю, более пяти миллионов долларов. Но это предварительные выводы. Возможно, еще больше.
– Что думают о вашем отказе ваши родственники? – спросил один из журналистов.
Юрий махнул рукой. Он все еще не верил, что такой проект мог сорваться. Степан жалобно посмотрел на него, но промолчал.
– Я думаю, лучше спросить у них, – предложил Ринат.
– Вы понимаете, что ваши странные принципы вредят вашему бизнесу? – спросил другой журналист, очевидно, поляк.
– Принципы не бывают «странными», – возразил Шарипов, – они либо есть, либо их нет. Я все понимаю, но документы не подпишу. Это окончательное решение. Спасибо, господа, а теперь разрешите завершить нашу пресс-конференцию.
Он поднялся, услышав, как Шрайбман спрашивает у Иосифа Борисовича:
– Что происходит? Почему он так делает? Он совсем сошел с ума?
– Похоже, – негромко ответил Плавник. – Я сам ничего не понимаю.
Ринат усмехнулся и вышел первым. За ним поспешили адвокаты и оба брата Глущенко. Когда они
