и мне не оставалось ничего другого, как в одиночку отдуваться за троих. И вот, я все-таки вышел победителем! Торжествующе взревев, я кувыркнулся в воздухе и изрыгнул из пасти громадный огненный пульсар из Истинного Огня. Хе-хе! И тут огненный шар вдруг исчез. Что за?..
— Дай, дай! — требовательный крик элементаля поставил все на свои места.
— Огневик, ты что ли?
— Дай! Дай!
Я засмеялся.
— Да на!
Новый шар, еще больший, чем прежний, элементаль слопал так же быстро, как первый.
— Ну и горазд же ты пожрать, прям как я! — одобрил я. — Только вот теперь опять придется охотиться.
— Дай! Дай! — не унимался ненасытный дух.
— Да тут все полыхает вокруг, мало тебе что ли?
— Невкусно. Дай вкусно! — пришел ответ.
Гурман, однако! Я ухмыльнулся.
— Дам, только погоди, сам наемся.
Так и поладили. Через несколько часов, отупевшие от сытости и донельзя довольные союзом, мы завалились спать под какой-то валун. Причем элементаль изображал одеяло и щит одновременно. Уже уплывая в сон, я решил, что назову его Хрустик. Ну, просто он зажаривать любил все до хруста, вот я и подумал…
Тьма, да где же эти двое?
Я уснул и проснулся в своей звериной ипостаси посреди окруженного холмами пятачка земли. Надо мной гремела небесная канонада и полыхали зарницы. Прежнее серое и унылое небо разделилось на два фронта: багрово-черного цвета и льдисто-голубого. Багровая половина то и дело взрывалась ветвистыми алыми молниями и клубящимися тучами пыталась наползти на легкие, словно сотканные из ледяного пуха облачка, но напрасно: тяжелым тучам преграждало путь северное сияние, которое неприступной ледяной стеной становилось перед серебристыми облаками всякий раз, когда к ним устремлялись корявые лапы алых молний.
Расшумелись тут…
Я перепрыгнул ров и взобрался на самый высокий холм за ним. Моя равнина неузнаваемо преобразилась, исчерченная выпуклыми лавовыми потоками и особенно контрастными на их фоне белыми ледяными наростами. Лавовых рек было несоизмеримо больше, чем ледниковых языков, протянувшихся им навстречу от океана, но океанских вод лава все-таки еще не коснулась — все побережье превратилось в один огромный ледяной барьер стометровой высоты, достигая которого, кипящая порода застывала.
У них тут что, война?
Но это же моя равнина!
Я оглянулся на пятачок нетронутой земли между холмов — все, что мне осталось — и почувствовал небывалую злость.
Ну, погодите же!
Спрыгнул в ров-ущелье, который вырыл во время прошлого сна, отыскал там самое глубокое место и стал рыть нору. Землю приходилось отгребать назад и утрамбовывать, так что вскоре часть рва оказалась доверху заполненной вынутым из норы грунтом. Зачем я стал рыть эту нору, поначалу я и сам не знал, но чем больше углублялся, тем яснее понимал конечную цель. И вскоре я стал думать только о ней, представляя, как достигну желаемого, как окажусь в пещере со стенами из темного ничто, где в центре будет гореть сияющее сердце моего дара. А потом мои когти царапнули по камню, я утроил усилия, и в стороны полетел черный щебень. Я рвал и грыз твердую породу, а перед глазами стояло видение моего дара. И я воззвал к нему: Разбей! Порода подо мной дрогнула, из-под нее донесся низкий гул, под лапами разбежались десятки трещинок, и я едва успел отпрыгнуть в сторону, когда растрескавшийся камень вдруг разлетелся, как от взрыва. Из образовавшейся дыры в небо ринулся столб силы и попал как раз в линию небесного фронта. Громыхнуло так, что в ущелье посыпалась земля с холмов. В луч, состоящий из силы моего дара, ударили одновременно ветвистые алые молнии с темной половины неба и десятки белых шаровых со светлой. И тут уж жахнуло почище ядерной бомбы. В небе вспухла огненная сфера взрыва и стала неудержимо расширяться, выжигая все вокруг себя. Меня швырнуло на стену ущелья и присыпало землей, сметенной с холмов. Потом все стихло. Я выбрался из-под завала, отряхнулся и посмотрел вверх. Надо мной в сером небе сияло маленькое белое солнце, туч не было. Пахло озоном и чем-то еще странно знакомым. Я выпрыгнул из ущелья и взобрался на ставший гораздо более пологим холм. Вокруг простиралась засыпанная свежей землей равнина. О лавовых потоках напоминала разве что легкая волнистость рельефа, ледники полностью растаяли, кое-где во впадинах оставив после себя озера чистейшей воды. Вдалеке виднелся полностью освобожденный ото льдов океан, с противоположной стороны высились горы. А из земли пробивалась трава. Я вдохнул оживший воздух и засмеялся. А потом…
— Старшой! Что происходит?
Голос Джара доносился из дыры на дне ущелья. Я спрыгнул туда, а потом в пещеру.
— Ничего особенного, я просто решил слегка расширить наши владения и вступил в права наследования. Эта равнинка — подарок одного очень щедрого оборотня, давно было пора привести ее в порядок.
Трое духов смотрели на меня с величайшим изумлением.
— Идите прогуляйтесь, пока я добрый. Объявляю выходной! Только учтите: бутылки и окурки не разбрасывать, растения и зверей из Красной книги не трогать — это мой мир, и загаживать его нельзя! Все ясно?
Духи дружно кивнули.
— Валите тогда!
Рыжая с Саем полезли наверх, а Джар задержался.
— Чего тебе?
— Старшой, а эта Красная книга — это Книга творцов?
— С чего ты взял?
— Ну, ты же сказал, что цветы из нее и зверье…
— Хм, — я задумался. — А ведь ты прав, учет надо вести. Так, наколдуешь красивую красную книгу и будешь записывать в нее обо всем, что найдешь вокруг и обо всех изменениях, что еще произойдут. Первая глава будет называться 'День первый. Пробуждение рая'. Понял? — Джар явно ничего не понял, но кивнул. — Вот и чудно, а теперь проваливай, у меня дел полно!
Фух, как же сложно играть роль беспощадного демона!
— Демон! Черт тебя раздери, где ты пропал?!
— Ну, во-первых: это не я пропал, а ты там окопался и дрых как убитый! Во-вторых: черт меня никак разодрать не сможет — статью не вышел. А в третьих: СЕЙЧАС ТЫ У МЕНЯ ПОЛУЧИШЬ!!!
Глава 23
— Нет! — перед моими глазами встало видение высоких земляных холмов и луч силы, бьющий в штормовое небо. Я был уже не тот, что недавно, Кэс`садаш не зря испытывал мою волю — она окрепла настолько, что позволила отбить ментальную зуботычину Демона. — Нам надо пересмотреть условия взаимоотношений. Я требую равноправия!
— А потянешь?
Сердце сжали стальные тиски, и я проснулся. Хрустик уже куда-то завеялся, бросив меня без прикрытия, а в груди угнездилась острая боль.
— Прекрати!
— Уже сдаешься?
