захоронения известны и в других регионах Черняховского ареала. С пшеворским компонентом связываются и Черняховские трупосожжения типов 4 (в закрытой урне с «приношениями») и 7 (в закрытой урне с «тризной»). В них обнаруживается смешение пшеворских черт с гето-дакийскими, что могло иметь место в Верхнеднестровском регионе, откуда они могли распространиться в другие области Черняховского ареала.
Другим показателем участия пшеворского населения в формировании черняховской культуры является лепная глиняная посуда. Анализ последней, выполненный рядом исследователей, показывает, что сосуды, сопоставимые по формам и другим особенностям с пшеворской керамикой, имели наибольшее распространение.[270]
В коллекциях пшеворской культуры находят аналогии Черняховские лепные горшки всех трех групп классификации Г. Ф. Никитиной. В группе «А» это сосуды типов 5 (приземистые, округлобокие, с наибольшим расширением в средней части и зауженным низом), б (с биконическим туловом и коротким венчиком), 10 (вытянутых пропорций, с овальным туловом), 11 (с раздутым туловом на плитчатом поддоне) и 14 (при высоте, равной диаметру венчика, с узким дном). В группе «Б» к пшеворским по происхождению принадлежат горшки типа 1 (с короткими плечиками при наибольшем диаметре в верхней части), в группе «В» — горшки типов 3 (вытянутые, с равномерно раздутым туловом) и 4 (вазообразные). Эта посуда бытовала в основном в лесостепных регионах черняховской территории, там, где фиксируется и пшеворское наследие в погребальной обрядности.
По-видимому, в основном с пшеворским этническим компонентом связано и распространение в черняховской культуре лепных сосудов, находящих параллели как в пшеворских, так и в вельбарских древностях. Как отмечалось выше, носители вельбарской культуры пришли в черняховский ареал через области Мазовии и Подлясья, где они смешались с местным пшеворским населением. Общие черты, выявляемые в керамике пшеворского и вельбарского населения, являются результатом метисации носителей этих древностей.
Как отмечалось выше, в Верхнем Поднестровье жилищами пшеворской культуры служили наземные и углубленные в землю постройки. Доминировали полуземлянки прямоугольной или чаще квадратной формы, углубленные в материк на 0,2–0,6 м. Этот тип домостроительства продолжал свое развитие в черняховской культуре.
Верхнее Поднестровье в черняховское время стало регионом наибольшей концентрации полуземляночных построек. Они преобладали здесь на всех поселениях, а на некоторых (например в Черепине и Демьянове) были единственной формой домостроительства. Очевидно, из этого региона полуземляночные жилища распространились и в ряде других областей черняховской территории. Характеристика их дана выше. В последних стадиях эволюции черняховской культуры в ее лесостепной полосе складывается единый тип домостроительства — подквадратная в плане полуземлянка с печью или каменным очагом в одном из углов. В начале средневековья такие жилища получили широкое распространение в славянском мире и стали одним из характернейших этнографических маркеров пражско- корчакской и пеньковской культур.
В составе населения черняховской культуры, несомненно, были ещё готы или гото-гепиды, а также, возможно, и представители иных восточногерманских племен.
К числу наиболее ярких показателей германского проникновения в Черняховский ареал принадлежат открытые на отдельных поселениях «длинные дома» (рис. 39), истоки которых находятся в домостроительстве Северо-Западной Европы. В Северное Причерноморье, как говорилось выше, они были привнесены переселенцами из Балтики. Наибольшее число таких построек выявлено на Черняховских поселениях Прутско-Днестровского региона, что подтверждает вывод, полученный на основе иных показателей, о проживании здесь готов. Кроме того, «длинные дома» открыты только на двух Черняховских поселениях Среднего Поднепровья.
В черняховских могильниках элементами германского происхождения являются также ритуальные ямы, о которых речь шла выше, различные кладки из камней, имеющие аналогии в собственно вельбарских памятниках, и обычай сопровождать умерших заупокойной пищей, отраженный в находках в могилах костей птиц. О проникновении вельбарского населения в Черняховский ареал свидетельствуют также находки специфических лепных сосудов (яйцевидные и вазообразные горшки, горшки с округлым профилем и загнутым внутрь венчиком, миски с биконическим туловом и налепными ушками и другие) и некоторых украшений (подвязанные фибулы с дугообразной спинкой, часто украшенные колечками, и другое).
В лесостепной части Черняховской территории наиболее отчетливо вельбарские элементы фиксируются в могильниках Косаново и Рыжевка в бассейне Южного Буга, Журавка и Компанийцы в Среднем Поднепровье. На большинстве памятников они составляют небольшой процент. Исключением является некрополь Косаново, в котором среди лепной керамики около трети принадлежит к вельбарским формам. Есть типично вельбарские предметы и среди вещевой коллекции этого памятника.[271] Как керамика, так и вещи вельбарского облика обнаружены в погребальных комплексах с типично черняховскои посудой. Очевидно, что очень скоро пришлое население смешалось с аборигенным. К тому же нельзя не учитывать и того, что в Северном Причерноморье вельбарские переселенцы могли принадлежать к германскому этносу, если они пришли непосредственно из Южной Балтики, и могли быть этнически смешанной группой населения, если мигрировали из Ойума. Весьма вероятно, что в лесостепных областях черняховскои территории оседали преимущественно носители вельбарской культуры из второго региона. Об этом говорит то, что здесь в памятниках черняховскои культуры нередко представлены не собственно вельбарские, а вельбарско-пшеворские керамические материалы.
По концентрации вельбарских культурных элементов на черняховскои территории выделяется два региона — Днестровско-Дунайское междуречье и Нижнее Поднепровье. В первом регионе германцы-готы поселились, как говорилось выше, еще во время первой волны миграции во второй половине II в. Вторая волна пополнила готский компонент в населении Северо-Западного Причерноморья, что привело к активизации их военной деятельности. Иордан сообщает о крупном вторжении готов в Нижнюю Мезию в 248 г., которое возглавил король Острогота.[272] В составе войска были карпы, которые предоставили три тысячи воинов, а также певкины, тайфалы и вандалы. Историк
