Триш, Дэви, Фрэнки Джи и еще каких-то ребят, имен которых она не знала. Про Зиппи ничего. Потом она почувствовала, что проголодалась. Она открыла холодильник и достала оттуда арахисовое масло и маршмэллоу.[28] Может быть, съесть чуточку джема? Он привнесет элемент здорового питания. Джема было три вида – черничный, абрикосовый и стоящий отдельно на верхней полке так любимый Джулианом французский клубничный джем. Она не очень любила клубничный джем, к тому же не могла дотянуться до верхней полки. Руби выбрала черничный. Взбила себе стаканчик молочного коктейля – детям обязательно нужно есть кальций – и села за стол.
Мама позвонила ей, когда она уже домывала посуду. Ее звонок порадовал Руби.
– Что ты собираешься делать? – спросила мама.
Приятно, когда интересуются твоими делами.
– Пойду искать Зиппи. Ты знаешь о том, что Джулиан курит?
– С чего ты взяла?
– Я видела, как он курил на улице вчера вечером.
– Сигареты?
– Да.
Мама тут же потеряла интерес.
– Очень многие курят.
– Я знаю.
У мамы в кабинете зазвонил телефон.
– Пока, до вечера. Знаешь что, Руби…
– Что?
– Когда-нибудь придет время, и ты начнешь…
Мама не договорила. Наверное, она даже на расстоянии почувствовала, какая будет реакция.
– Мне тут звонят.
– Пока.
– Пока.
– Привет.
– Привет, – раздался голос Килы. – Не хочешь поиграть сегодня? Мой отец может заехать за тобой.
Теннис в свободный от уроков день? Добровольно? Просто безумие.
– Извини, сегодня не могу. Как-нибудь в другой раз.
– Тогда придется играть с папой, – ответила Кила.
Руби знала, что это несколько скучновато, но не пошла на уступку.
– У него тоже сокращенный день?
– С некоторых пор он может себе позволить сократить свой рабочий день в любое время.
– Вы богаты?
– Полагаю, что да.
– Как в Париже?
– Мы поднимались на Эйфелеву башню. Там наверху мы встретили ребят из Дартмаута. Они писали прямо с башни.
Дартмаут? Интересно, мама с папой включили его в список университетов для Брэндона?
– Что ты там жуешь?
– Жевательные конфеты.
Руби терпеть не могла жевательные конфеты. Им следовало бы прилагать к пакетику зубную нить. Она послушала, как Кила жует на другом конце провода.
– Слышала про Проблема?
– Того парня из фильма «Такая вот фигня»?
– Ага. Он стрелял в Унку Дета.
– Он мертв?
– Нет, Унка Дет в коме, а Проблем в тюрьме.
– Как это случилось?
– Они были в стрип-баре.
Руби ожидала услышать подробный рассказ, но его не последовало.
– По телевизору сейчас об этом только и говорят.
– Созвонимся позже.
– Созвонимся.
Руби прошла в гостиную и включила телевизор. Она перескакивала с канала на канал – женщина в очках в красной оправе, Молто Марио, магазины, монашка, тренажер для накачивания пресса, скейтборд, Гитлер. Наконец она нашла Проблема. Он что-то говорил речитативом на сцене. На нем был оранжевый костюм тюремного заключенного, а на груди болтался золотой медальон в форме автомата АК-47. Они что, позволяют ему выступать в тюрьме? Или это снято раньше, а костюм просто часть его имиджа, который стал реальностью?
Диктор что-то говорил, но Руби не могла сконцентрироваться. Что-то из того, что она быстро посмотрела, не давало ей покоя. На канале, который был рядом с монашкой. Руби снова начала переключать каналы, на этот раз медленно.
Вторая мировая война, Первая мировая война, тренажер, монашка… вот наконец. На экране была фотография знакомого ей человека: Джанет. Над фотографией было написано ее имя, а внизу значилось:
«… не вышла на работу в понедельник и считается пропавшей. Полиция просит всех, кто располагает какой-нибудь информацией, позвонить». Затем следовал номер телефона, а дальше – новое сообщение. Руби еще раз пробежалась по каналам. Больше нигде ничего не говорили о Джанет.
Она позвонила маме, но ей ответил автоответчик. Она позвонила папе, но он еще не вернулся с обеденного перерыва. Руби поднялась наверх, нашла мамину записную книжку и позвонила Джанет.
«На случай, если я до кого-то не дозвонюсь, сообщаю, что занятий по стрельбе из лука не будет двадцать третьего и двадцать четвертого». На выходных, которые они провели в Атлантисе. «В следующую субботу занятия состоятся в обычное время. Если вы хотите оставить сообщение, сделайте это после сигнала».
Раздался сигнал. Потом наступила тишина. Руби заговорила:
– Привет, Джанет! Это Руби. Надеюсь, с тобой все в порядке. – Потом она замолчала, не зная, что еще сказать, сказала: – Пока, – и повесила трубку.
Она позвонила ей на работу.
– Слушаю.
– Здравствуйте. Я занимаюсь стрельбой из лука у Джанет. Она что, и правда пропала?
– У нас нет никакой информации о ней.
– Но это правда? Где она исчезла?
– Извините, – ответили ей и повесили трубку. Как она исчезла? Где это произошло? И Зиппи тоже потерялся. Руби сидела за столом на кухне. Она положила голову на руки и попыталась подумать. Не было ли это еще одним делом, связанным со всеми остальными? Это была первая мысль, пришедшая ей в голову. Она была вполне очевидна. По крайней мере так казалось Руби. Но разве Шерлок Холмс не предостерегал Ватсона относительно очевидных фактов?
Она позвонила в приют:
– Вы не нашли Зиппи?
