Нормальные брежневские многоэтажки.
Дверь им открыл полный седой человек в очках. Честно говоря, наслушавшись Артюхина, Сергей ожидал увидеть какого-нибудь высохшего вертухая, сталинского сокола, который так и застыл во времени, которое уже ушло. Но хозяин выглядел совершенно по-другому.
– Вы журналисты из Питера? Ну что ж, проходите. Чаю хотите?
Чай, кстати, человек заварил отменный. Выпив полчашки, Казак приступил к своим обязанностям. В этом раскладе он играл роль оператора. Алена объяснила ему азы обращения с камерой, теперь настала пора применять новые знания. Впрочем, все оказалось не таким уж сложным. Главное – держать кадр. Ну, и ладно, подержим.
Тем временем Алена разговаривала Николая Степановича – так звали хозяина квартиры. Он оказался и в самом деле своеобразным человеком. Николай Степанович ненавидел всех – и прежнюю власть, и нынешнюю. Но при этом обладал огромными знаниями по части истории Карелии, просто-таки сыпал фактами и разными другими сведениями о непростой истории этого края.
– Карелов финны считали вроде как своими, но тем не менее держали их за людей второго сорта. Впрочем, где сейчас можно найти карелов? Только в глухих деревнях…
Алена ждала, когда старик наговорится. Это было правильно. Судя по всему, Николая Степановича, ввиду его своеобразных взглядов на жизнь, не баловала вниманием пресса. Через час, когда Сергей уже устал пялиться в видоискатель камеры, Алена перешла к делу.
– Николай Степанович, а вы знаете что-нибудь о Черном лесе?
– А как же! Я много лет пытался добраться до документов, свидетельствующих об этом деле. Но вот беда – они до сих пор считаются секретными. Но я подошел с другой стороны.
– То есть? Вы объясните, а то мы таких вещей не понимаем.
Сергей мысленно поаплодировал подруге. Играть на тщеславии непризнанного ученого – самое милое дело.
Николай Степанович принял профессорский вид:
– Понимаете, когда берешься за подобные темы, впрямую к ним подойти сложно. Всюду натыкаешься на гриф «секретно». Но есть и обходные пути. К примеру, если строится какой-то объект, то вокруг него всегда кипит хозяйственная деятельность. Нанимают рабочих, которым надо платить зарплату. Но даже если это не вольнонаемные рабочие, а зэки, все равно их нужно кормить. Значит, по определенным ведомствам эти отчеты проходят. Сколько выделено хлеба, макарон и прочего… Далее. На стройку нужно завозить материалы. Значит, железнодорожники или другие транспортники в своих бумагах это отметили. Так что, молодые люди, бюрократия – в чем-то полезная вещь. Благодаря ей откапываешь многие интересные вещи…
– А как все-таки с Черным лесом? – встряла Алена в монолог Николая Степановича.
– А… Вас значит, более всего интересует этот объект. Ну что ж, ладно, расскажу. Он возник сразу после войны. Эти склады создавали в обстановке особой секретности. Его строили особые строительные части. Подчеркиваю – не стройбат, а особые части, подчиненные МТБ. Вот они возвели и там склады.
– Так что же там было, в этом Черном лесу? – не вытерпела Алена.
– Там? Насколько я понимаю, там был склад ОВ. Очень большой склад.
– Едрить-таратить, – вырвалось у Сергея. Разумеется, он, как и любой человек, служивший в армии, знал, что такое ОВ. Это означает – отравляющие вещества. Боевое химическое оружие. Тот, кто не бегал с автоматом в противогазе, не поймет, что значит слово «газы!» А ведь еще существует гнусный костюм химзащиты, в котором ощущаешь себя как корова на льду. В общем, полный кирдык. Так что к химическому оружию у Сергея было понятно какое отношение. Это что-то запредельное. Обычная война – ну, это ладно. Ты стреляешь, в тебя стреляют. Кто сильнее, ловче, хитрее – тот и побеждает. А ОВ – надвигается на тебя облако – и ты никто. Остается лишь умирать. Жутко.
– Так что, там склад отравляющих веществ? А на кой хрен он здесь?
– А вы это спросите у Министерства обороны. Где хотели, там и разместили. Но склад там точно есть. Его соорудили после войны. Когда отношения между бывшими союзниками накалились – и ожидалась новая война. А потом – как всегда у нас. Огородили зону, послали людей охранять, которые даже не знают, что они охраняют. Вот так и живем…
– Ты все понял? – спросила Алена, когда они спускались по лестнице.
– Честно говоря, я не понял ничего. Ладно, существует в нашей округе склад ОВ. Бывает. Но на кой черт развязывать эту войну? Я еще могу понять экологов. Наш шеф слишком близко глубоко копает. Но все равно, что-то тут не складывается.
– Слушай, они же террористы. Может, они хотят забрать эти штуки и как-то использовать?
– Не смеши. ОВ, которые лежали полвека? Да до них дотронуться страшно. А уж тем более – куда-то вывозить и использовать.
– А если прямо на месте?
– А что на месте? Ну, предположим, рванут они этот поганый склад. И что? Петрозаводск далеко. Даже если ветер будет в ту сторону – облако, может, дойдет, а может, и не дойдет. Мне в армии про химическую войну все уши прожужжали. Я в этой фигне более-менее разбираюсь. Так что вокруг этого леса творятся какие-то более интересные дела.
Пока машина пробиралась по улицам Петрозаводска, Лена молчала. А потом вдруг выдала:
– Слушай! Все очень просто. Если нет конкретных террористических интересов, значит, есть коммерческие. Черт знает, как можно использовать этот поганый отравляющий газ. Но если люди так лезут – значит, можно…
Их беседу прервал звонок мобильника.
– Это Артюхин. По моим сведениям, к Нестерову приехал гость из Германии. В восемнадцать ноль-ноль они встречаются в загородном ресторане. Я сообщил Князеву. Ваши люди уже выехали.
Сергей тут же связался с шефом.
– Алексей Борисович, мне тут Артюхин кое-что сообщил. Что, будем разбираться по полной?
– Да нет. Мы пока что послушаем, о чем там у них базар. Вы тоже подваливайте с вашей девицей и аппаратурой. Если уж взялись снимать кино – пусть будет кино.
– Ага, вот приехал Нестеров. А, вот и машина его друга.
Такие комментарии Алена выдавала из кустов, расположенных напротив открытой террасы ресторана, где встречались Нестеров со своим западным дружком.
– Ну все, мы это засняли. Пошли к нашим, там интереснее.
«Наши» – это микроавтобус, стоявший возле ближайшей трассы. Дело в том, что, получив информацию о встрече Нестерова с западным другом, ребята Ишмуратова снабдили все столики в ресторане микрофонами. И теперь занимались нудным, но интересным делом – слушали, о чем говорят немец с депутатом.
Сергей и Алена втиснулись в микроавтобус.
– Что там?
– А вот сам послушай, – сказал парень с фигурой борца, возившийся с наставленной в автобусе электронной техникой.
Сергей стал слушать.
– Вы проиграли все, – говорил незнакомый голос. – Теперь вам остается один выход – попытаться договориться с Ишмуратовым.
– Как вы это себе представляете? Он после того, что случилось, на мировую не пойдет…
Сергей согласно кивнул. Да, Ишмуратов изо всех сил старался стать цивилизованным бизнесменом. Но натуру-то куда денешь? Он все-таки восточный человек. Такие мстят до конца.
В дверь микроавтобуса вежливо, но властно постучали. Сергей открыл дверь.
– Чего надо?
Вместо ответа человек предъявил ксиву. Федеральная служба безопасности. Комитет, короче.
– И что? – спросил Сергей.
– А ничего. Сворачивайте самодеятельность и уматывайте. У нас тут свое мероприятие.
– Но посмотреть-то можно? Вон, у нас специально журналистка из Питера приехала.
– Смотреть никому не запрещено. Лезьте туда, где сидели, и все увидите. А машину отгоните куда-
