случилось чудо. Передние ножки буфета приподнялись. Чуть-чуть, на полтора сантиметра…он рванул кольцо браслета, и вороненая железка выскользнула из под ножек.
Опустить буфет аккуратно он не смог. Ореховый монстр грохнулся на пол с громким стуком. Зазвенело стекло. Упала сверху и распалась на десятки осколков какая-то гипсовая фигурка. Иван вскочил на ноги. Правая рука висела плетью, болтались на запястье наручники. Он улыбнулся.
– Что за черт! – сказал Гена, когда из комнаты раздался удар и вслед за ним звон стекла. На верхней губе у него белела пена.
Он поставил на стол высокий бокал с пивом. Быстро направился в коридор. На ходу он сунул руку под куртку и вытащил нож-выкидуху. Щелкнул, выпрыгивая наружу, четырехдюймовый обоюдоострый клинок.
У приоткрытой двери в комнату Гена остановился.
– Иван Сергеич, – позвал он. В ответ донесся стон. Ударом ноги бывший морпех распахнул дверь и, слегка приседая, ворвался в комнату. Страшный удар ногой в лицо опрокинул его назад, второй удар ногой – в грудь – сломал ребра и остановил сердце. Умер он мгновенно. На верхней губе белела полоска пива «хольстен».
Таранов подобрал с пола нож и повернулся к кухне. С правой руки свисал наручник, на губах играла улыбка.
Человекоподобная пельмень в портках салатного цвета задрожала. Иван шагнул вперед.
Глава восьмая
…И ПОСЛЕДСТВИЯ ВИЗИТА
Таранов прильнул к дверному глазку и посмотрел на площадку. Глазок был хороший, панорамный, с широким полем охвата. На площадке было пусто. И, казалось, во всем доме нет никого. И во всем мире тоже нет никого. А сам мир похож на искривленную пустыню.
Иван осторожно отодвинул засов и вышел. Правую руку с браслетом он держал в кармане. При беглом осмотре тел ключа от наручников он не нашел, а время уже поджимало, нужно было уходить. Он покинул квартиру с «сувениром» на запястье.
Вниз Таранов спустился на лифте. Тактически это, конечно, неправильно, но сил почти не было. Сказывались нервное и физическое напряжение, да еще и удар по голове. Каждое движение отзывалось болью в затылке.
На первом этаже кабина остановилась, вздрогнув, как будто хотела рассыпаться на куски. Иван вышел, сделал несколько шагов к выходу и сквозь грязное треснувшее стекло увидел «форд-скорпио» напротив подъезда. Из машины, не торопясь, вылезли два молодых мужика с короткими стрижками, в расстегнутых пиджаках. Третий остался сидеть в машине, а двое двинулись к подъезду. Иван быстро переместился ко входу в подвал, сел на корточки в темном углу и прикрыл лицо полой куртки. Через несколько секунд он услышал скрип пружины на двери подъезда… шаги… звук открывшихся створок лифта.
– Какой этаж? – спросил один голос.
– Девятый, – ответил второй.
Иван выждал, пока лифт уехал, встал и спокойно вышел из подъезда. В глаза ударило солнце, водитель в салоне «скорпио» посмотрел на Таранова внимательным, запоминающим взглядом. Иван прищурился на солнце и пошел от подъезда налево – в сторону, противоположную той, где он оставил «Ниву», мысленно дважды повторил номер «форда».
Он шел, сунув руки в карманы, ощущая спиной взгляд. Браслет на правом запястье казался невероятно тяжелым.
Через десять-двадцать секунд двое мужчин войдут в квартиру на девятом этаже и обнаружат там то, что им сильно – очень сильно! – не понравится. Что они предпримут дальше? А что бы ты сам сделал на их месте?… Ну, тут и гадать нечего – сообщил бы начальству. А вот какие указания отдаст начальство (скорее всего «Викт. Пал.» – Виктор-Палач), спрогнозировать трудно. Возможно, он скажет: немедленно покинуть квартиру. А может быть, по-другому: осмотреть место, собрать все возможные улики. Черт его знает, что скажет Палач. В любом случае в «благородном семействе» начнется немалый шухер.
Таранов постарался сообразить, сильно ли он наследил… Пальцы? Пальцы, кажется, стер везде… окурок с полу забрал… Кассету, где был эпизод с Иришкой, он тоже забрал. Впрочем, нельзя исключить, что есть и другие эпизоды на других кассетах… Что еще может быть? А хрен его знает. Самое неприятное, что его видел водитель «форда». Но с этим уже ничего не поделаешь. Главное – выскочил. И спас, таким образом, мальчишку. А уж дальше что будет, то и будет.
Таранов обогнул дом кругом и вышел к маленькой стояночке, где оставил «Ниву», где его должен ожидать Леха.
Машины на месте не было.
– Черт! – сказал Иван. – Вот черт!
Зам. директора ООО «Франческа» Виктор Федорович Тришкин поднял трубку «панасоника»: – Да.
– Виктор Федорыч, – услышал он явно обеспокоенный голос Сизова, – мы на месте… и у нас проблемы.
– Серьезные?
– Очень.
– Говори, – процедил Тришкин.
– «Гостя» мы не застали. Уже ушел, а вот Толстый и Морпех здесь. Но разговаривать оба не хотят.
– Как «не хотят»?
– Совсем не хотят, – сказал Сизов. – Абсолютно.
Палач сильно стиснул рукой трубку. Такого поворота событий он не ожидал. Он считал, что ликвидация в Ручьях надежно закрыла вопрос с точкой Толстого. Но, значит, не закрыла… худо.
– Алло, Виктор Федорыч, вы меня слышите? – напомнил о себе Сизов.
– Да, Костя, слышу.
– Что нам делать?
– Что делать? Что делать… Посмотрите там как следует. Нет ли каких следов. Понял?
– Да, – не очень уверенно ответил Сизов.
– И постарайтесь изъять весь товар.
– Его еще найти надо, он на виду-то не лежит.
– А вы постарайтесь, – раздраженно сказал Палач. – И сами там не наследите. Понял меня?
– Да, понял.
– Скутер где?
– Внизу, в машине.
– Держи с ним постоянную связь. Так, чтобы он мог вас предупредить, если что. На все про все вам тридцать минут. Через тридцать минут уходите. Понял?
– Понял.
Зам. директора «Франчески» положил трубку на аппарат, ослабил узел галстука и посмотрел на часы: теперь оставалось только ждать.
– Вот черт! – сказал Таранов, оглядываясь по сторонам. Но «Нивы» нигде не было, и это могло означать все, что угодно. Рука болела, болела голова, на лбу выступила испарина.
– Дядя Ваня, – раздался голос, и Иван резко обернулся. Мгновенно накатила волна боли. Но он разглядел Леху, выглядывающего из-за кустов, и стало легче.
