Культурист

– Я знаю, – кивнул Невский. – Я все детство неподалеку, в Горелове, проторчал. На три летних месяца к бабушке приезжал.

– Приезжал? Так ты тоже не ленинградец? – как показалось Владу, почему-то обрадовалась Вика.

– Так, серединка наполовинку, – улыбнулся, пожав плечами, Влад. Штопор вошел в пробку легко, как в масло. – Родился здесь, в Питере. Через некоторое время родители увезли меня в Ригу. Там и жил, пока в армию не замели. А после дембеля пошла вся эта буза с отделением Прибалтики от Союза. Вот и решил вернуться в Ленинград.

– Понятно, – поджала губы Вика. – Я в Эстонии была два раза. Красиво, конечно. Чисто все, ухожено. Но люди – как замороженные. И совсем чужие. Я бы, если честно, не смогла с ними рядом жить, – Вика неожиданно тронула Невского за плечо кончиками пальцев: – Ты... извини меня, Владик. Я сегодня что-то слишком много болтаю. На меня это не похоже. Обычно я тихоня, каких поискать. Честное слово. Просто после работы мы с девчонками... я в Доме книги работаю... слегка отметили мой день варенья. Девчонки надарили мне кучу подарков, съели торт, выпили вино и разбежались по домам. К семьям, детям и любовникам. А я осталась. Одна. Так скучно и тоскливо вдруг стало, хоть волком вой. Или плачь, уткнувшись в подушку. Вот и зашла по дороге в магазин, купила шампанское с шоколадкой. Какой праздник без шампусика, верно?

– Конечно! – согласился Невский, откупорив наконец бутылку. Глухо хлопнуло, из горлышка потянулся белый дымок. – Ну вот, делов-то. – Стараясь не смотреть на Викторию, Влад поставил холодную, покрытую каплями бутылку на стол, рядом положил штопор. – Готово.

На плите уже тихо посвистывал закипающий Антохин чайник. На секунду возникла неловкая пауза, которую первой нарушила Вика.

– Господи, какой ужас, – прошептала она, закрыв лицо ладонями и хохотнув. – Кажется, я превращаюсь в алкоголичку.

– Это почему?

– А как это еще назвать? Купила бутылку, заранее зная, что придется пить в одиночестве, чокаясь с отражением в зеркале. Такого со мной еще никогда не случалось. Кошмар, – соседка отняла ладони от покрасневшего лица, умоляюще посмотрела на Влада и спросила, очень тихо, почти шепотом: – Ты ведь не позволишь мне совершить такую глупость, а? Пожалуйста. Так хочется сегодня хоть с кем-то поговорить.

– Ладно, не позволю, – ответил Влад. И признался: – Мне тоже не хочется быть одному. На душе кошки скребут. Есть от чего. Поверь.

– Отлично. Значит, будет тема для разговора. Выключай конфорку, бери шампанское и пошли ко мне, – Вика во второй раз тронула Невского за плечо, смущенно отвела взгляд и торопливо, словно стыдясь своих слов и рождающихся в голове шальных мыслей, вышла из кухни в коридор. Невский повернул ручку на газовой плите, заставив свистящий чайник заткнуться, подхватил приятно холодящее ладонь «Советское Игристое» и направился по коридору к призывно приоткрытой, обитой коричневым дерматином двери, за которой уже успела скрыться так вовремя появившаяся милая, симпатичная и – глубоко одинокая женщина. У которой к тому же сегодня был день рождения...

Все произошло естественно – и красиво. Сначала кончилось шампанское, потом Вика сварила кофе, не допив чашку, поднялась с кресла, подошла к окну, некоторое время неподвижно стояла перед ним, а потом решительно повернулась лицом к Невскому и попросила: «Поцелуй меня». Он поцеловал, чувствуя, как жарко и часто задышавшая Вика дрожит в его объятиях. Легко, словно пушинку, Влад поднял ее на руки и отнес в соседнюю комнату, на кровать. Они занимались сексом часа полтора без перерыва, так неистово лаская и стискивая друг друга, словно боялись, что в следующую секунду их разлучат навсегда. Не разлучили. Просто время пролетело незаметно, и силы у обоих вдруг иссякли. Испытав третий по счету оргазм, Вика в последний раз застонала, напряглась всем телом, по-кошачьи впиваясь пальцами в подушку, после чего затихла. Сразу же кончил и Невский, не удержавшись от глухого, почти звериного рычания. И повалился рядом, тяжело дыша, весь мокрый, обессиленный и счастливый. Счастливый оттого, что на исходе безумного дня судьба – словно в качестве отмазки за причиненное зло – неожиданно подарила ему такую страстную и искушенную женщину. А еще оттого, что он, Влад Невский, не ударил лицом в грязь, не обманул надежды опытной любовницы и смог доставить Вике наивысшее наслаждение. Вон как блаженно улыбается, перебирая лапками, точно пригревшаяся на груди кошка. Только «мур-мур-мура» не хватает ...

Обняв Вику, Влад поцеловал ее за ухом и прошептал:

– Ты чудо.

– Ты тоже, – Вика сладко потянулась, затем быстро перевернулась на бок, обвила шею Невского руками и потерлась кончиком носа о нос Влада. – Я уже и не помню, когда меня в последний раз так качественно трахали. Коленки до сих пор дрожат. Разве что в студенческие годы. Был у меня до мужа горячий воздыхатель, Артем из Сочи. Да и то... Три раза за ночь никогда не кончала. Даже два не кончала. Только один, и то – под настроение. Господи, как хорошо-то! Повезет той девчонке, которой достанется такой парень.

– Может быть, – не без удовольствия поскреб грудь Невский. – А почему с такой грустью?! – он слегка приподнял бровь.

– Потому, Владик, – Вика медленно провела кончиком пальца по щеке Невского и тихо рассмеялась. – Потому. Потому что этой девушкой, увы, буду не я.

– А вдруг? – Влад потянулся и нежно укусил Вику за мочку уха. – Вот возьму, отобью и женюсь. Запросто! Хочешь?!

– Мальчишка ты еще совсем... Не обижайся, это правда. Если бы ты был зрелым мужчиной, то не стал бы говорить такую ерунду... С ума сойти! Только что я впервые со дня свадьбы изменила Андрею. И знаешь, что самое противное?

– Что?

– То, что я ни капельки об этом не жалею! Гореть мне, грешной, в аду.

– Сказки, – фыркнул Влад. – Первый класс, вторая четверть.

– Не сказки, – покачала головой Вика. – Мы ведь с мужем не просто расписаны и проштампованы. Мы в церкви венчались. А там, если ты не в курсе, жених с невестой клятву верности Богу дают. Теперь я стала прелюбодейкой. Бог все видит. И он меня накажет. Не в этой жизни, так в следующей. Но, знаешь, почему- то ни чуточки не страшно.

– Стоп, – посерьезнел Невский. – Не надо про религию, а? Пожалуйста. Я прошу тебя.

– Странно, – помолчав, задумчиво произнесла Вика. – Ты... с такой неприязнью произнес слово «религия». У тебя плохие воспоминания?

– Да уж, – процедил Влад. – Обхохочешься...

– Расскажи мне! – встрепенулась Вика. – Ужасно интересно! Ну расскажи, а?! Владик, милый!..

Невский долго отнекивался, но в конце концов уступил женскому любопытству и рассказал их с Юлей историю... А попутно – обо всех своих злоключениях, закончившихся вчерашним появлением в этой коммуналке. Вика слушала молча, ни разу не перебив, только время от времени прижимала руку Невского к своей горячей щеке и гладила, гладила, словно успокаивая. Когда Влад закончил свой рассказ, она поцеловала его в губы, тихо прошептала:

– Бедненький, досталось тебе, – и вдруг попросила, совсем как ребенок, сгорающий от любопытства и одновременно стесняющийся своей назойливости: – Слушай, а покажи мне шрамы от пуль?! Никогда раньше ранений не видела.

– Смотри, не жалко, – Влад откинул одеяло и согнул ноги в коленях. В пробивающемся в комнату с улицы тусклом свете фонарей две затянувшиеся розовые ямки на голенях были хорошо различимы даже в сумерках. Вика провела ладонью по каждой ноге, чуть коснувшись мягкими губами пулевых отверстий, а потом свернулась калачиком рядом с Невским, положила голову ему на грудь и спросила:

– Что ты собираешься делать завтра? Уедешь или...

– Я еще не решил. Завтра Антоха принесет баксы, там видно будет. По интуиции.

– Если решишь не уезжать, – прошептала Вика, еще крепче прижимаясь к Невскому, – обещай... что... что ты...

– Я не исчезну, – пообещал Влад. – Если ты, конечно, это имела в виду.