– Ну и где это чудило? – сплюнул, плотоядно оглядываясь по сторонам, Влад. – Стой теперь, жди, пока вернется. За такое рас...дяйство лысых нужно наказывать.
– Ладно, не кипятись. Торопиться некуда. Поссать наверняка отошел. Сейчас объявится. Лучше скажи, как тебе наш пахан? – Индеец легонько ткнул Невского под ребра локтем здоровой руки.
– Скользкий дядя, – с непонятно откуда взявшейся злостью выдохнул Влад. – Привык чужими руками каштаны из огня таскать. Как он только бригадиром стал – не понимаю. Уходить от Чалого надо, Антоха.
– Опять ты за свое, – скривился Индеец. – Только в нашем деле Бонапарты долго не живут.
– Мне всегда больше нравились Александр Македонский и Тамерлан, – сказал Влад. – Потому что, имея многое, они не боялись замахнуться на большее. И в результате создали две самые огромные империи в истории человечества.
– В курсе. Не пальцем деланные. Только у них для этого были армии. И хватит пургу мести. Надо поехать, посмотреть вблизи, что из себя представляет эта «Союз-Бавария». Чует моя жопа, глухой номер. Один шанс к миллиону, что светит поставить их раком, – обреченно буркнул Индеец. – Даже если Чалый решит послать на это дело всех пацанов.
– «Всех» – это сколько? – словно между прочим, спросил Невский. До сих пор о реальной силе и численности бригады он ровным счетом ничего не знал.
– Под Чалым шесть команд. Человек двадцать пять-двадцать семь наберется, – раскололся Антон.
– И это – все?!
– Тебе мало? Не боись, Маруся, – фыркнул Индеец. – Если всех пацанов стволами вооружить и вместе собрать – мало не покажется! Между прочим, пока я в бригаде, мы ни одну стрелку не просрали. Даже с «зареченскими» мирно уладили. Всего за пять ларьков. А «зареченские» – это не буй в стакане! Самая крутая бригада в городе. Человек сто двадцать, а может, и больше. Они под Гошей Вампиром ходят.
– А Чалый под кем? – глядя в сторону, спросил Влад.
– Чалый сам по себе, – сообщил Антоха. – Я вот что думаю, про контору эту. Если хозяева СП прут буром, никого не боясь, сразу забирая под офис целый этаж, то, значит, за ними непробиваемая каменная стена. И тут вдруг появляемся мы, четверо смелых – качок, безрукий инвалид, боксер-мутант, выросший в Сосновом Бору рядом с атомной станцией, и лысый отморозок, только в прошлом году закончивший школу. Вламываемся в кабинет, приставляем к виску директора тэтэшник и заявляем: «С завтрашнего дня, травоядные, будете платить нам!» Зашибись картина. А зиц-председатель «Союз-Баварии» ласково так улыбнется, нажмет кнопку под столом, войдет дюжина гоблинов, только вчера утром снявших чекистские погоны, и будет как в песне: «Никто не узнает, где могилка твоя»...
– Шанс хилый, согласен, – поддержал Невский. – Но почему бы не попробовать? Я думаю, что узнать интересующие Чалого данные будет совсем не трудно. Начнем с этого, а дальше посмотрим. Чего раньше времени дергаться? Если выгорит дело – под такой фундамент можно и бригаду набирать.
– Нет, ты точно полный придурок, – покачал головой Индеец. – Слушай, я вот чего подумал! А может, послать тебя ко всем чертям, прямо сейчас, а? Пока не поздно! Пока ты еще не в теме?! Ты хотел денег?! Они у тебя есть! Семьдесят кусков зелени – хоть жопой ешь!
– Антоха...
– Что Антоха?! Кто ты такой, в натуре?! Кто?! Че ты волну гонишь, зема?! Думаешь, пса легавого зажмурил – уже герой?! Хрена с два! Круче видали!
– Угомонись. Лучше послушай. Мне кажется, Чалый что-то знает про Карапетяна, – сказал Влад. – Я в этом практически уверен.
– С чего ты вдруг решил?! – осекся Индеец, явно не ожидавший такой резкой перемены темы.
– Мне взгляд его не понравился, когда я про кидалово с квартирой рассказывал, – пояснил Невский. – Глазки сразу забегали, заблестели. И ладони...
– Что ладони?
– Мокрые стали ладони. На столе даже пятна остались. Чалый взял салфетку, для вида промокнул губы, типа от пива, и стал под столом руки вытирать. Знаешь, как это у психологов и легавых называется? Безусловная реакция. Ее трудно контролировать. Масса уголовников спалилась именно на таких вещах. Следователи это хорошо знают. Я в седьмом классе в парке, на скамейке, учебник ментовский нашел. Здоровый такой кирпич, старый. Шестьдесят пятого года издания. Там много чего интересного написано. Чалый себя по полной программе выдал. Глаза, ладони... Но не только. Если ты внимательно слушал, я ему сказал, что ко мне приходили участковый, юрист и домоуправ. Потом сказал, что получил откупные за ремонт, мебель и гараж. А он спросил – как фамилия хачика, который впарил мне фальшивые доллары. А ведь я пока что ни словом не обмолвился, что юрист – армянин. А знаешь, почему именно Чалый так задергался?
– Почему? – буркнул выглядящий растерянным Индеец.
– Он узнал, что юрист его кинул! Понял, что тот вместо реальных баксов впарил мне фальшивку. А настоящие забрал себе. Вот Чалый и психанул. Хотя очень старался, чтобы я этого не заметил.
– Я, конечно, книжки замороченные не читал, – покачал головой Антоха. – Но мне кажется, ты, братан, просто переутомился за последние дни. С памятью проблемы. Про то, что юрист – черный, ты ему наверняка сам сказал... А по поводу ладоней – так они у Чалого всегда липкие. Генетика такая хреновая. Он это сам прекрасно знает. Поэтому редко кому жмет руку. Только при первом знакомстве. Потом обратишь внимание.
– Потом не будет. Я не мог ошибиться. Бля буду.
– Следи за базаром, – предупредил Антон. – А то точно будешь. Ладно, я свой. Мне по барабану. Но в братве – и тем более на зоне – за любое неосторожное слово принято отвечать. Деньгами, жопой или головой. В зависимости от ситуации. Так что фильтруй речь, на будущее.
– Не наезжай, – огрызнулся Невский. – Если надо будет – отвечу. Но с памятью у меня полный порядок. Его работа...
– Т-вою мать! – взорвался Индеец. – Хорошо, допустим! Хотя если бы Чалый занимался аферами с недвижимостью, то я или кто-нибудь из пацанов наверняка бы об этом знал! Допустим, он в теме! Только кидок в отношении лоха и барыги по понятиям не предъявляется, чтоб ты знал, салага! Это – честные деньги! На момент отъема у тебя квартиры ты по всем раскладам и понятиям был обыкновенный голимый лох! Терпила! Я понятно объяснил?!
– То есть ты хочешь сказать, что если даже я найду Карапетяна и он расколется, мне поздняк метаться?
– Именно это я и хочу сказать! – рявкнул Индеец. – Я тебя еще тогда, по телефону, предупреждал: поезд ушел, амба. Тебя приняли. Так что сиди кури. И не лезь в это дело. Потому что если вдруг действительно выяснится, что тебя обули не без участия Чалого, только хуже будет. Все, базар окончен. Тема закрыта.
– Не для меня, – тихо сказал Невский. – Плевать я хотел на твои угрозы. Хочешь вложить меня Чалому – иди, вкладывай. Пока не поздно. А юриста я теперь по-любому достану. Из принципа...
Отвечать Антон не стал. Только вздохнул шумно, матюгнулся сквозь зубы и, заметив неспешно выходящего из подворотни Слона, сунул в рот два пальца и громко свистнул. Бритоголовый кивнул и перешел с шага на бег.
– Где ты шляешься, Костян? – рявкнул Индеец на запыхавшегося Слона. – Мы тебя уже пятнадцать минут ждем!
– Так... это... – замялся лысый, – верзать я ходил. Прижало. А там во дворе лестница в подвал. Вниз спустился – очень удобно и не видно снаружи. Токо не один я такой умный, там кучами все давно завалено. Вляпался, оттирать долго пришлось. А че, уже и поверзать нельзя?
– И как оттер? Хорошо?!
– Да вроде...
– Поздравляю. Значит, в тачке дерьмом вонять не будет. Урод! В «Жемчужину» ты не мог зайти? Там, если ты не в курсе, тоже туалет есть. Даже два. Один простой, для всех. А второй – для своих. Чистый. С бумажкой, раковиной, мылом и полотенцем. Это не чужой, Костя, это наш, бригадный кабак! Кто б тебе хоть слово сказал?! Сри хоть до посинения!
– Так... не подумал как-то, в натуре, – насупился Слон. – Я ж по привычке! Да и руки у меня чистые.
