- Работаем, Матвеич, по твоей версии. У тебя все готово?
- Как всегда, Всеволод Михайлович. Вы же меня знаете!
- Я знаю то, что Анастасия на грани провала, - с нажимом, разделяя слова, проговорил Харитонов. - Ну и Таганцев, конечно, тоже. С ним еще куда ни шло, а вот девочку жалко будет…
- Когда приступать? - спросил Рыбин.
- Вот прямо сейчас и приступай. Настя изначально в курсе, что да как нужно делать. Смотри, сам не оплошай.
- Уж постараюсь.
- Уж постарайся.
Проводив Рыбина, полковник Харитонов отправился на важную встречу с человеком, фамилия которого без лишней надобности вслух не произносилась. Его называли просто Иван Афанасьевич.
В соответствии с занимаемой должностью обретался тот Иван Афанасьевич в стенах Дома Правительства. А для особых случаев имел даже свой собственный кабинет в Кремле, исполняя по совместительству обязанности советника президента по каким-то там важным вопросам. По каким именно? Наверное, не это главное. Значимым и основополагающим являлось то, что президент считал необходимым встречаться с Иваном Афанасьевичем не реже двух раз в неделю - тогда как большинство министров допускались к главе государства, в лучшем случае, раз в месяц, да и то с обязательным предварительным письменным обоснованием цели визита.
С Харитоновым они, как теперь говорят, пересекались в стороне от Москвы, на Ленинградском шоссе, в неприметном домике.
Всеволод Михайлович, как правило, отпускал водителя, сам садился за руль и приезжал к месту встречи на час, а то и на два раньше.
Иван Афанасьевич тоже всегда появлялся без сопровождающих лиц, не желая афишировать свое знакомство с полковником государственной безопасности.
- Как наш таинственный друг? - спросил Иван Афанасьевич у Харитонова, раскуривая длинную толстую сигару, причмокивая при этом и наслаждаясь густым сизым дымом.
- Таганцев? - Харитонов отхлебнул виски из широкого стакана, поморщился. - Его держат на постоянном контроле мои люди. Не все идет гладко, но возникающие проблемы вполне решаемы. Дайте время.
- Что значит 'не все идет гладко'?! - забеспокоился собеседник. - Вы, Всеволод Михайлович, отдаете себе отчет?
- Вполне. Поймите меня правильно, криминальное прошлое нашего кандидата и - в еще более значительной степени - его настоящее вносят в процесс свои коррективы.
- Не волнует! Меня это не волнует! - замахал руками Иван Афанасьевич. - Я вас, полковник, предупреждал, чтобы вы не связывались с уголовниками! Это народ, знаете ли, ненадежный.
- Знаю, - спокойно ответил Харитонов. - Но уголовники, народ крайне зависимый, а значит, уязвимый. И этот фактор ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. К тому же Таганцев амбициозен и, хотя тщательно скрывает это, безумно влюблен…
- Я вас умоляю! - воскликнул Иван Афанасьевич. - Это здесь при чем?
- При всем! Мы к нему приставили своего агента.
- Вот как?! - лицо чиновника просветлело. - И кто он… то есть она?
- Дочь отставного генерала Звягина. Кадровый сотрудник.
- Надежна? А вдруг сама влюбится по уши? Провалит дело! Нет, Харитонов, с вами работать невозможно! - Иван Афанасьевич взволнованно заходил по комнате. - Вас, Всеволод Михайлович, постоянно тянет на авантюры!
- Нет причин для беспокойства. Эта милая девушка однажды уже влюбилась по моему заданию в физика Чурского, слышали о таком?
- Ну, слышал, - Иван Афанасьевич стал что-то припоминать. - Предатель! Изменник Родины! Хотел сбежать на Запад и прихватить с собой совершенно секретные разработки!
- Ну, не сбежал же! - хмыкнул Харитонов.
- Да, да. Поговаривали, что скоропостижно скончался от сердечной недостаточности.
- Его жена задушила прямо в постели, собственными колготками. Удивительная женщина! Знаете, кто она?
- И знать не хочу! - вновь замахал руками Иван Афанасьевич. - Есть официальная версия: смерть, наступившая в результате сердечного приступа. А слухам я не верю. Кстати, а что потом стало с его женой?
- Ничего, - улыбнулся Харитонов. - Снова вышла замуж. За депутата Государственной Думы.
- Это которого отравили? Семенченко, кажется!
- Совершенно верно, Семенченко. У вас хорошая память, Иван Афанасьевич.
- Нет у меня никакой памяти! И знать я ничего не хочу о ваших 'подстилках'!
- И не надо. Одно мне поясните: какова конечная цель вашего замысла? Деньги?
- Ах, что такое деньги, полковник! Деньги - мусор. Власть - вот настоящий капитал и истинная ценность в нашей жизни.
- Ну, неужели же вам власти мало?
- А власти много не бывает. Как, кстати говоря, и денег. Пробьет наш час, и мы зажмем эту страну в железном кулаке. А начнем с Урала, Сибири, Дальнего Востока.
- Издалека, однако.
- Да ничего вы не понимаете! Там - сила России! Там - главная сырьевая база! И она должна оказаться в моих руках! Нефть! Металл! Газ! Уголь! Алмазы! Золото!
Иван Афанасьевич даже вспотел. Глаза его фанатично блестели, а движения стали стремительными и нервными.
- Но в чем суть? - не отступал Харитонов, понимая, что лишь в этом состоянии перевозбуждения, в эйфории предвкушения абсолютной власти Иван Афанасьевич может раскрыться перед ним полностью. - Причем здесь Урал и Сибирь?
- Ты думаешь, полковник, мне нужны эти нефтяные скважины и угольные копи? - Иван Афанасьевич был похож на сумасшедшего. Он замер перед Харитоновым, вцепившись пальцами в спинку стула и глядя немигающими глазами в потолок. - Не-е-ет! Я хочу большего! Сначала остановлю за Уральским хребтом все фабрики и заводы! Потом подниму народное восстание! Потом… потом… смету к чертовой матери президента…
- И займете его место? - Харитонов, как ни старался, не смог удержать улыбки.
- А зачем? - Иван Афанасьевич плавно перевел взгляд с потолка на полковника. - Я поставлю президентом России своего человека. Этакую куклу на веревочках! Ручку вверх! Ножку вниз! Головку вправо! Головку влево! - собеседник принялся кривляться, изображая куклу, которую невидимая рука дергает за веревки. - И не только этот ваш Таганцев нужен мне! В каждом городе Сибири, Урала и Дальнего Востока надо посадить своих людей. Они поднимут бунт! Бунт пожрет существующую власть!
Чудовищная идея создания марионеточного правительства была не нова. Еще при Советской власти, занимая солидный пост в ЦК КПСС, Иван Афанасьевич проделывал такие штучки с крохотными государствами в Африке, Юго-Восточной Азии и Центральной Америке. Надо полагать, дошла очередь и до России. Пережив всех вождей и всяческие политические бури, начиная с Хрущевских времен,
