выскользнул из-под оскорбленной до глубины телес Жанны и схватился за спасительную трубку.
— Арво Янович, главстаршина Щеглов докладывает. Собрано сорок пять человек, ждем в районе Румянцевского садика.
— Добро! Бери тачку и летом — ко мне, «Невский палас», номер 618. Машину не отпускай, дам денег и поедешь в Апрашку, своим пацанам шмоток купишь — куртки, спортивные штаны, кроссовки, чего там еще надо, чтобы у ребят товарный вид был. И старшего за себя оставь, чтобы не разбежались.
— У меня не разбегутся, — уверенно ответил Щеглов.
Не успел Леха положить трубку — новый звонок.
— Куда транспорт подавать, Арво Янович?
—Добрый день, Иван Сергеевич! Подгоняйте автобус к Румянцевскому садику, знаете, на Васильевском?
— Вестимо, знаю, всю жизнь в Питере. Минут через сорок буду.
Кастет продолжал держать немую пока трубку и бездумно смотрел на Жанну. Та тоже смотрела на него, но с интересом.
— А знаешь, Арво, когда ты приехал вчера днем, от тебя сильно порохом пахло.
— Может быть. Я в тир заезжал, пострелял немного…
— А вечером по телевизору рассказали, что перестрелка была за городом. В то самое время, что тебя не было…
— Правда? Я ж телевизора не смотрел, расскажешь потом?
— Угу! А в тир в следующий раз меня возьми, я тоже пострелять люблю, меня папка научил. У меня и пистолет есть, с разрешением…
— А кто у тебя папка, военный?
— Нет, Арво, папка у меня мент, сейчас, наверно, самый главный в городе, — и поглядела так пристально, Лехину реакцию ожидая.
— Круто! — спокойно сказал Леха и начал одеваться.
Гена Есаул позвонил ровно в десять. Разговор был коротким.
— Ждут тебя, Арво, в 12.00 на дамбе, что в Кронштадт ведет. Знаешь?
— Знаю.
— Там, по левой стороне, как из города ехать, машина будет стоять пожарная, красная такая машина, приметная. Вот там, на бережку, тебе стрелка и забита. Мент грозился, что один на стрелку приедет, но не верю я ментам, а ты, Арво Ситтонен, веришь?
— Я — как ты, Гена.
— Ну и правильно… — Есаул помолчал немного и добавил: — Ты, это, после стрелки позвони мне. Ну, что да как, и вообще…
— Лады, Гена, спасибо тебе!
— Чего там, позвони только, обязательно.
Леха задумчиво поглядел на замолкшую трубку, потом на Жанну и вышел в гостиную, где в окружении полиэтиленовых мешков с одеждой пили кофе главстаршина Щеглов и телохранитель Паша. Налил себе из остывающего уже кофейника, сделал глоток. Поморщился.
— Заказать? — Паша поднялся к двери.
— Закажи, сейчас выпьем на дорожку, да поедем.
Вернулся в спальню, где в постели сидела грустная, готовая заплакать Жанна.
— Ты чего? — спросил он, снова доставая трубку.
— Порохом пахнет.
— Что?
— От куртки, говорю, порохом пахнет. В тир опять поедешь?
— Какой тир? Сегодня праздник, 1 Мая, а по праздникам тир не работает.
— А пистолет зачем?
— На всякий случай, сама говорила — перестрелка вчера была, а бедного бизнесмена всякий обидеть может. Пусть будет… — и машинально выщелкнул и проверил обойму.
Потом позвонил «дяде Пете».
Тот отозвался сразу, выслушал внимательно. Сказал:
— Плохо. Место плохое, голое, стрелков там поставить некуда. Может, все-таки дать тебе пару человечков?
— Не надо, спасибо, люди есть.
— Ну, смотри сам… Узнал я — на встречу пойдет капитан Марчук, ты его сразу отличишь, с ним еще двое. Не бойцы, так, вроде телохранителей. Вот и все вроде, удачи тебе, Леха!
В «Пассате» ехали Паша, Кастет и главстаршина Щеглов.
Леха в который раз наставлял его:
— Главное — ни во что не вмешивайтесь, стойте такой спокойной, грозной массой в сторонке — и все! Что бы ни происходило — не суйтесь, я сам разберусь.
Щеглов, одетый в новенькую, скрипящую кожей куртку, спокойно молчал, положив большие ладони на колени. Щеглов был спокоен, а Леха волновался, он всегда волновался, когда приходилось отвечать за чужие жизни, хотя сегодня и опасности-то никакой быть не должно. Не к бандитам, к ментам на стрелку едут, а ментам вроде не с руки ни с того ни с сего стрельбу затевать. Но все равно — волновался — лучше бы один поехал, а получилось так, что нельзя одному…
Пожарную машину видно было издалека. Она стояла на пятачке грязного песка с разбросанными там и сям ржавыми консервными банками и полусгнившим топляком. Посреди площадки — старое кострище, а сбоку, на бетонном блоке, который забыли положить в тело дамбы, сидели три человека — ждали солидного заказчика ста двадцати загранпаспортов.
Организованно, по-военному, выгрузились и пошли на встречу — впереди Кастет, чуть сзади — Паша- телохранитель, еще поодаль — Щеглов во главе своих курсантов. Смотрелись они, надо сказать, солидно, и на марше, и когда живописной черно-кожаной группой расположились среди чахлых кривых кустов. Рослые, плечистые, с короткой курсантской стрижкой — типичная организованная преступная группировка, как ее представляют обыватели и кинорежиссеры.
Навстречу поднялись трое, но вперед пошел один — Марчук.
«Дядя Петя» был прав — спутать его ни с кем было невозможно, он мог, конечно, носить фамилию Голопупенко или Чупырь, но быть Ивановым или Петровым точно не мог — типичный хохол, у которого в кобуре должен лежать бутерброд с салом.
По дороге к кострищу, у которого они и встретились, Леха внимательно, не таясь, огляделся. Место действительно было пустынное, засаду, при всем желании, нигде не укроешь. За спиной, вперед по трассе, виднелись какие-то металлические конструкции, вроде поставленных на попа огромных железных бочек, но до них — километра полтора будет, снайперу оттуда не взять. В заливе, метрах в двухстах, катерок какой- то… Но и катерок этот опасности представлять не мог, ветер был сильный, а с волны стрелять очень трудно. Лехе приходилось однажды.
Сошлись, посмотрели друг на друга, Марчук волновался заметно — курсантская массовка впечатление произвела.
— Извините, я — с товарищами, на пикник, знаете ли, собрались, попутно вот — к вам. Мне передали — у вас вопросы какие-то к нам имеются…
В это время массовка зашевелилась, зашумела — то ли ветер донимать стал, то ли анекдотом кто поделился. Марчук смешался еще больше.
— Да нет, знаете ли, узнать только — как срочно документики нужны и по цене сойдемся ли, хотя, как оптовому заказчику, — он напряженно улыбнулся, — мы скидку сделать можем…
— Зачем же скидку-то, не надо, мы организация кредитоспособная, — и Леха, будто за подтверждением, обернулся к массовке.
Массовка снова оживилась, даже шаг вперед сделала, организованно так, по-военному.
На лицо хохляцкой национальности смотреть было просто жалко.
— Да я ничего, просто пошутил так.
— Неудачное место для шуток вы выбрали, капитан Марчук!
