Глава 6
РОДИМЫЙ ДОМ, КАКИМ ТЫ СТАЛ ЧУЖИМ!
Не я придумала это определение. «Мостик», впервые произнес налысо бритый толстяк в старомодных очках в широкой оправе, к которому меня неожиданно вызвали на свиданку две недели назад.
Вот уже больше четырех лет, как никто обо мне не вспоминал, никому я была не нужна. И вдруг…
«Кто он такой? Чего ему от меня надо?» — не могла понять я, когда мне сообщили, что в комнате для свиданий меня ожидает какой-то человек, назвавшийся родственником. Более того, двоюродным дядей, каких у меня отродясь не было. Или я про них просто не знала. Казанцев Илья Александрович — ни разу не слышала. Лет сорока; невысокий и плотный; лысый, как Фантомас; окуляры в роговой оправе — черт знает что! Что он еще о себе сообщил, когда писал заявление на свиданку? А ничего!
«Замаксал, кому надо, чтобы не задавали лишних вопросов», — подумала я и, хотя этот «двоюродный дядя» был мне абсолютно не нужен, охотно отправилась в комнату для посещений. Какая же крепостная откажется от хоть какого-то развлечения, пусть это даже свидание с незнакомцем. Разве что дачки. Тоже не лишнее. Впрочем, в греве я особо и не нуждалась. Не бедствовала, не голодала. Днем занималась спаррингами с Дианой, по вечерам сидела перед компьютером или у телевизора.
— Ты впервые видишь меня, я впервые вижу тебя, — послужила прелюдией разговора сакраментальная фраза, и Казанцев блеснул своими очками. — И, думаю, больше никогда не увидимся. А здесь я только затем, чтобы передать тебе на словах то, что меня попросили.
Я молчала. Никаких вопросов, никаких комментариев. Надо сначала дать выговориться собеседнику.
— Надеюсь, здесь не напичкано жучков и микрофонов? — озабоченно огляделся он.
— Нет, не напичкано, — заверила я. — Это точняк. Нас никто не услышит.
— Тогда сразу к делу, — все же понизил голос Казанцев. — Тебя собираются вытащить отсюда на волю.
Так! Вот теперь появились вопросы. Но пока я продолжала терпеливо молчать.
— Прямо отсюда бежать почти невозможно, — продолжал Фантомас. — Но у вас, насколько я знаю, практикуются регулярные выезды заключенных на волю для… м-м-м… обслуживания определенного круга заказчиков. Так вот, тебе и твоей подруге Диане надо принять участие в одном из подобных выездов.
«Итак, вы знаете про Дину-Ди. Интересно, — подумала я, — что еще знаете? И кто вы такие, черт побери, столь хорошо информированные?»
— Нас никто никогда ни на какой выезд не выпустит. Этим занимаются постоянные, одни и те же. В них уверены, в отличие от нас с Дианой.
— Об этом можешь не беспокоиться. Мы все организуем так, что те, кто ведает распределением… сами выйдут на вас.
— Интересно, и как вы это организуете?
— Наши заботы. Но вам предложат, и вы должны согласиться. И ехать.
— К кому? Кто этот заказчик? Ваш человек?
— Он совершенно не в курсе. — Мой собеседник покачал головой, поблестел телескопами. — Его только используем.
— Хорошо. Предположим, мы соглашаемся, приезжаем в гости к этому типу. Что дальше?
— А дальше будет создана ситуация, в которой у вас появятся реальные шансы бежать. Так сказать, вам перекинут мостик на волю.
— Что за мостик? — улыбнулась я.
— Я не в курсе, Лариса.
— Ха! Так это что ж получается? Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что? Судите сами, как я могу отнестись к вашему предложению, не узнав никаких подробностей? Это похоже на подставу. Поверьте, мне не нужны геморрои. Я вполне удовлетворена своей нынешней жизнью.
— Но воля… — неуверенно вякнул Казанцев.
— Конечно, заманчиво. Вот когда вы будете готовы к более предметному разговору, я соглашусь обсуждать этот вопрос дальше. А пока извините, — развела я руками. — Кстати, а кому это вдруг мы с Дианой понадобились на воле?
— Я не уполномочен… — начал опять мямлить он, но я перебила:
— Вот видите. Так о чем же нам еще разговаривать?
— Это твой старый знакомый, — от щедроты души решил все же выделить мне жалкий клочок информации мой собеседник.
— Не так уж много у меня было знакомых, пока меня не загнали сюда.
— В таком случае, тебе проще самой догадаться, о ком идет речь, — обрадовался Илья Александрович. — Напрямую назвать тебе его имя я, к сожалению…
— Знаю, не уполномочены, — развеселилась я. — Что же, спасибо за ребус. Порешаю его на досуге. А пока, до свидания. — Я встала. — Когда лучше подготовитесь к разговору, приходите еще.
— Лариса, второго раза не будет, — предупредил меня Казанцев. — Такие предложения не повторяются.
— Что ж…
— Впрочем, не мое дело тебя уговаривать. Я передал, что просили, а дальше уже решать тебе…
— Прокукарекал, и там хоть не рассветай, — задумчиво пробормотала я.
— …На размышления у тебя будет примерно неделя, пока вам с Дианой, действительно, не поступит предложение съездить в… эту вашу командировку. Думайте. — блеснул окулярами Илья Александрович.
— Подумаем, — заверила его я и, как только вернулась в барак, сразу же озадачила Дину-Ди.
— Хочешь на волю?
— Почему бы и нет? — загадочно улыбнулась Диана. — Вдруг это вовсе не порожняк?
— Тогда объясни мне, кому и зачем я могла вдруг понадобиться после четырех лет забвения.
— Вот отправляйся на волю и выясни. Разве тебе есть что терять, кроме своих цепей? Что у тебя впереди? Ну, отчалишься годика через два по помиловке. А дальше? На панель? В бомжихи? Обратно в квадрат?
— Нет, лучше сдохнуть, — покачала я головой.
— Так чего же тогда стрематься, — продолжала активно мастырить меня Дина-Ди. При мысли о воле у нее возбужденно заблестели глаза. — Впрочем, у нас, ты говоришь, есть еще неделя на размышления. Что же, поразмышляем. И поглядим: вот если не будет никакого приглашения в командировку, тогда можно смело выбрасывать из головы всю эту пургу.
Через десять дней ко мне подвалила Касторка и, заикаясь, предложила «съездить на волю на один разгуляй». Я попросила немного времени на размышления. И на следующий день мы с Дианой ответили: «Едем».
Подружившись с Настасьей, Тамара начала понемногу делиться с ней своими проблемами. Уже через неделю подруга в подробностях знала и о происшествии в бане, и о неудачной попытке побега из запертой комнаты через окно, и о постоянных запретах на все, что только можно придумать. Тамара даже поведала о своих подозрениях насчет того, что первопричиной той удушающей атмосферы, в которую она угодила, являются вовсе не несносный характер толстухи или дядюшки, а какие-то махинации с имуществом ее покойных родителей, стремление оттереть ее от наследства.
— Толстуха говорит, что коттедж опечатан и туда без милиции не попасть. Но что-то я в это верю с трудом.
— Так съезди проверь, — посоветовала Настасья, и Тамара поразилась, как сама не подумала об этом раньше.
— Не так-то это и просто, — все же засомневалась она. — Чтобы доехать до Тярлева и обратно, нужно часа полтора. А где их взять, если Толстая Задница каждый день проверяет, во сколько я возвращаюсь из школы?
