Это была Рита.
Зная, что я вижу ее темный силуэт на светлом фоне, она медленно повернулась боком, и я понял, что на ней ничего нет. Надо сказать, увиденное превосходило всякие ожидания.
- Так помешаю или нет?
Я вспомнил, что вежливые мальчики не оставляют вопрос без ответа, и пробулькал:
- Конечно нет! Места всем хватит.
- Сейчас увидим, - усмехнувшись, ответила Рита и, многозначительно покачивая бедрами, вошла в воду.
Атлантический океан - очень большая ванна.
Две бутылки с письмами от робинзонов могут плавать в ней миллион лет и никогда не встретятся. Но течения, которые сталкивают мужчину с женщиной, намного сильнее всяких там гольфстримов и теорий вероятности.
Не прошло и двух минут, как рядом со мной раздался плеск и показалась мокрая голова Риты, которая подплыла ко мне под водой.
- А вот и я.
После этого она встала на дно рядом со мной и откинула темные мокрые волосы назад, сразу став похожей на русалку.
Я молчал и ждал, что будет дальше.
Сказать по правде, я знал, что должно было произойти дальше, и вовсе не противился этому. Я в первый же день нашего знакомства понял, что Рита подходит мне во всех отношениях. Следя за ней, за ее движениями и мимикой, за ее постоянно менявшимся, как погода над морем, лицом, я находил в ней все новые и новые подтверждения того, что эта очень привлекательная внешность скрывает за собой еще более привлекательное содержание. Но, по какому-то мне самому непонятному капризу, я не предпринимал никаких шагов к сближению и, как терпеливый чукча у полыньи, ждал, когда она сама придет ко мне.
Вот она и пришла. И даже без одежды.
- Костя, я тебе нравлюсь? - спросила Рита, слизывая с губ соленую морскую воду и медленно приближаясь ко мне.
В ее глазах можно было увидеть все, чего только может пожелать мужчина. Я желал многого, и поэтому увидел еще больше, чем желал.
- Очень нравишься, - ответил я, потихоньку пятясь от нее.
- А почему же ты за все время ни разу не прикоснулся ко мне?
Я пожал плечами и улыбнулся. Ну не рассказывать же ей, в самом деле, какую игру я затеял!
- А почему ты сейчас пятишься, как рак? Ты что, меня боишься?
- Конечно, боюсь. А вдруг ты маньячка и хочешь изнасиловать меня?
Рита смотрела на меня широко открытыми глазами и медленно двигалась ко мне. От ее голых плеч расходились две маленькие черные волны.
- Изнасиловать - это когда ты не хочешь. Но ведь ты же хочешь, правда?
Она положила руки мне на плечи, и из воды чуть-чуть показались ее полные груди, поднявшиеся от этого движения.
Я перестал пятиться, и Рита прижалась ко мне, издав тихий стон. Почувствовав, как по мне заскользили теплые и упругие выпуклости ее тела, я решил, что пора кончать играть в недотрогу.
Но Рита опередила меня, как она нежно, но решительно взяла быка за рога. То есть - схватила меня за член, который мешал ей прижаться ко мне.
- Я знаю, для чего у меня существует то место, куда мы сейчас упрячем эту твою штуку.
- Интересно, для чего? - спросил я, испытывая сильное желание поскорей упрятать эту свою штуку именно в то место, которое она имела в виду.
- Сейчас я расскажу тебе, - прошептала Рита, продолжая нежно сжимать под водой мой член. - Когда мужчина и женщина хотят крепко обняться, у мужчины вдруг вырастает спереди твердый и горячий банан. Он торчит и мешает обниматься. Поэтому природа устроила так, чтобы он мог спрятаться в специальное место в теле женщины и не мешал. Правильно?
- Э-э-э… Правильно, - согласился я. С такой оригинальной точкой зрения я еще не сталкивался, но она чем-то понравилась мне, и я добавил: - Так, может, обнимемся?
- А ты сильно хочешь меня обнять? - спросила Рита, сжимая в руке неопровержимое доказательство того, что так оно и есть.
- А разве ты сама не видишь?
- Не-ет, это не то… Я хочу услышать это от тебя. Скажи мне об этом. - И Рита приблизила ко мне мокрое улыбающееся лицо.
При этом она сделала еще несколько особых движений из женского пыточного арсенала, предназначенного для выжимания из мужчины разнообразных приятных признаний. Надо сказать, я уже был готов признаться в чем угодно. Хоть в том, что это я застрелил горячо любимого народом Сергея Мироныча.
Я судорожно вздохнул и, едва не захлебнувшись, произнес:
- Я хочу тебя обнять.
- Сильно хочешь?
- Сильно…
Она отпустила мой, как она выразилась, горячий банан, и он пружинисто заколыхался в глубине, целя в неизвестность.
Рита положила обе руки мне на плечи и, подняв небольшую волну, обняла меня ногами за талию. При этом она смотрела мне прямо в глаза, и в ее зрачках сверкали береговые огни, находившиеся за моей спиной.
Потом ее бедра ослабли и стали медленно скользить вниз, пока я не почувствовал, что мой бивень прикоснулся к нежному и горячему входу в то самое место, куда его следовало упрятать, чтобы не мешал обниматься.
- Это только глупые сучки направляют его руками, - прошептала Рита, - настоящая женщина найдет его и так.
Она вильнула бедрами и скользнула вниз.
Я почувствовал, как Рита наделась на меня, словно жаркая перчатка на напряженную руку, и увидел, что ее глаза затуманились и из них исчезло игривое выражение. Она поймала меня в извечную женскую ловушку и, судя по всему, не собиралась отпускать.
Последнее, что мелькнуло в моей бедной контуженной башке, это беспокойство о том, не поднимем ли мы с Ритой такие волны, которые, как цунами, обрушатся на ничего не подозревающий спящий берег, и не приведет ли это к человеческим жертвам.
А если и приведет - хрен с ним. Не наше дело.
Очнулся я лет через пятьдесят.
Я лежал на песочке, не успевшем остыть после жаркого солнечного дня, и бездумно пялился в черное небо, где между мерцающими звездами медленно плыл огонек спутника.
Интересно, что это за спутник?
Может быть, это космическая станция, на борту которой сейчас происходит эксперимент по зачатию в невесомости… Может быть. А может быть, это баллистическая ракета, направленная, к примеру, на Северную Корею, которая вовсе оборзела и показывает всему миру атомный кастет? Тоже может быть.
А если это спутник-шпион, и именно в эту минуту Стилет сидит перед
