лишь с автоответчиком, это означало, что Артем успел кого-то о чем-то предупредить. Со всеми вытекающими для него последствиями…
Удивительно, но у него эта накладка напрочь вылетела из головы. Но и сам Киржач больше не напоминал о том звонке. Объяснений этому могло быть только два: или повторная пробивка номера не состоялась, или… или произошло чудо, и Максу или кому-то из его мужиков удалось просчитать ситуацию и в нужный момент вместо тупой машины ответить живым голосом и сказать нечто, заставившее хитрого и ушлого телохранителя Витька успокоиться самому и успокоить босса. Единственное, чего не могли знать Макс и его орлы, – это имени «соседа», названного Артемом Киржачу… У Артема немного отлегло от сердца. Значит, Лакин понял, о чем речь, и Анюту с ребенком уж всяко убережет от лап Киржача…
В дверь кабинета постучали, скрипнули петли. Грек открыл глаза. На пороге стоял стройный чернявый мужчина лет сорока, в дорогом кашемировом пальто с шелковым кашне. В руке его находился чемоданчик. За спиной возвышались два гоблина.
– А, Зиновий! – расплылся в улыбке Киржач и жестом поманил гостя. – Заходи. А комсомольцы твои пусть пока за дверью постоят. Нечего им, убогим, барские разговоры подслушивать. За моих бультерьеров не беспокойся, они в курсе темы. Кстати, – Виктор Анатольевич мельком взглянул на всех присутствующих, – знакомьтесь. Руководитель кредитного отдела «Маэстро-банка» Зяма Пургель. Мой старый друг и партнер по бизнесу. Еще с тех давних пор, когда рынок алкогольной продукции был в этой насквозь проспиртованной стране непаханой целиной!
Банкир оглянулся на мордоворотов, кивнул, вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Как деловой человек, он не стал тратить время попусту, положил несгораемый кейс на стол, открыл замок и откинул крышку, демонстрируя содержимое – ровные ряды перетянутых кассовой лентой долларовых пачек. Сообщил сухо, по-канцелярски:
– Как договаривались, Виктор. Ровно два миллиона баксов наличными. На три часа. Под двадцать пять процентов. Я договорился с управляющим, он в доле. Но я все равно сильно рискую. Если Бегемот узнает, что мы решились на такую рискованную авантюру, мне… – запнулся клерк. На его высоком лбу проступили три глубокие морщины. – Однако двадцать пять процентов за три часа – это очень большая прибыль. Полмиллиона долларов… Скажи, ты не передумал брать этот кредит? Если откажешься, я пойму. И немедленно увезу деньги обратно в депозитарий. Потеря столь огромной суммы нам троим – тебе, мне и Гофману – будет стоить жизни.
Артем видел, как банкир буквально физически разрывается между страхом за свою шкуру и безграничной алчностью. Действительно, заработать двести пятьдесят штук бакинских за полдня нервотрепки – это чертовски хороший бизнес. Но и ставить на карту собственную жизнь – страшно.
– Не волнуйся, ребе, все под контролем! – небрежно отмахнулся Киржач, приятельски обнимая клерка за плечи. – Просто расслабься и получай удовольствие от зрелища. – Он подвел его к окну и отдернул штору до упора. – Готов спорить, ты никогда еще не видел своими глазами ничего подобного! А?!
– Только по телевизору, – вздохнув, признался Пургель, с интересом разглядывая клетку и собирающихся вокруг нее зрителей и азартных игроков на черном тотализаторе. – Значит, берешь? – Взгляд карих глаз Зямы скользнул на подельника и на миг стал колючим и испытующим.
– Я не привык делать резкие рокировки по ходу игры, друг мой. – Киржач цокнул языком и нарочито медленно покачал головой. – К тому же ничего не изменилось. Я по-прежнему уверен в победе на девяносто девять и девять десятых процента! Кстати, скажи-ка мне по секрету, как старому товарищу по водочным махинациям, – Виктор Анатольевич позерски наклонился к самому уху Пургеля и, подмигнув, спросил достаточно громко, чтобы слышали все: – Ты в своей умной голове уже наверняка прикинул, на что потратить такую кучу денег. Ну, не ломайся как целка, колись!!! Я же тебя, прохвоста, как залуп… как облупленного знаю!!! Ну не мог ты, сын торговца шнурками и учительницы математики, родившийся с крохотными бухгалтерскими счетами в загребущих ручках, не разложить все загодя по полочкам, хоть убей меня – не поверю!!! Что глазенками елозишь, морда продувная, угадал я, м-м?!
– Угадал, угадал, – вынужден был нехотя признать чуть растянувший уголки губ клерк. – Я хочу добавить эти деньги к тем, что уже удалось собрать, послать на… все четыре стороны Бегемота, вместе с его сраным банком и хроническим геморроем, и открыть собственную риэлтерскую фирму, специализирующуюся на недвижимости за рубежом. Штучная работа, но зато прибыль… Да и просто менять квартиры в Москве и Питере на жилье в Хайфе и Берлине – это… – Пургель мечтательно вздохнул, на миг закатив глазки к потолку.
– Не сомневаюсь, ты все три тысячи раз просчитал. А потом еще две тысячи раз перепроверил. Значит, дело действительно стоящее. Короче, Склифосовский. Доставай трубку и прямо сейчас заказывай ужин в «Праге», – Киржач похлопал Пургеля по плечу и ощерился еще шире, во все тридцать два голливудских белоснежных зуба. – Потому что сегодня вечером у нас с тобой будет грандиозная пьянка, а завтра с утра у тебя появится реальная возможность подать учредительные документы, которые, бля буду, уже давно готовы и ждут своего часа в одном из сейфов! Я гарантирую! Верно, Грек?! – И бывший чиновник подмигнул развалившемуся на стуле, внешне совершенно спокойному Артему. – Зададим жару черномазым?!
Грек посмотрел на убийцу своего отца и сестры таким тяжелым взглядом, что Киржач мгновенно спал с лица, перестал улыбаться и отвернулся. И, как ни в чем не бывало, с фальшивой резиновой улыбочкой на роже продолжил ездить по ушам подельника, который в погоне за сладкой халявой пошел на преступный сговор с больным на голову.
Вскоре пришел сопровождаемый сразу четырьмя вооруженными охранниками кассир от тотализатора, судя по невозмутимому виду – заранее предупрежденный об огромных размерах ставки. Он достал из своего объемного кейса крохотную счетную машинку, вскрыл все банковские упаковочные ленты, не обращая никакого внимания на кривую ухмылку и демонстративные охи-вздохи стоящего над душой Пургеля, выборочно проверил на подлинность по одной купюре из каждой пачки, пересчитал всю сумму на машинке, занес данные ставки в портативный ноутбук, вместо букмекерской квитанции выдал Киржачу номерной жетон с микрочипом и испарился вместе с баксами, напомнив напоследок, что в случае успеха «господин Иванов» получит выигрыш более чем в десять миллионов.
Еще через десять минут огромный цех всколыхнулся, раздались крики, вопли, возгласы и аплодисменты собравшейся вокруг клетки с бойцами толпы. Рефери в попугайской полосатой футболке объявил начало первой схватки. Сошедшихся в драке без правил гладиаторов звали, как всегда, броско и мистически, – Дракон и Кровавый Папа…
В течение часа, вплоть до начала четвертого боя, Артем неподвижно сидел на стуле, вытянув ноги и закрыв глаза. Его, по молчаливому приказу Киржача, не беспокоили, старательно делая вид, что его вообще нет в комнате. И лишь когда в дверь постучал уже виденный ими при входе в цех плечистый громила в костюме, вежливо напомнил, что заключительный поединок дня состоится после небольшого перерыва. Он предупредил, что соперник Аттилы должен быть готов выйти к рингу, на обозрение публики, через пятнадцать минут. Грек открыл глаза, медленно расправил плечи, поднялся, жестким и резким тоном попросил всех, кроме Тренера, покинуть помещение, терпеливо дождался, пока все, в том числе и скрипящий зубами Витек, нехотя выйдут в коридор, и лишь затем сбросил куртку от спортивного костюма и, подбодряемый репликами Тренера, приступил к разминке.
Глава восьмая
Изо всех сил
Артем замер перед распахнутой решетчатой дверью, ведущей в клетку. Внутри клетки повсюду была кровь. Ею, свежей, остро пахнущей бойней, была заляпана вся гладиаторская арена, а кое-где – даже огораживающие ее железные прутья. Грек умышленно заставил себя не смотреть на предыдущие поединки. Но по количеству крови можно было без труда представить накал драк, которые только что здесь происходили. Усилием воли он заставил себя не наблюдать, но уши-то он не затыкал. Он знал, что третий поединок завершился открытым переломом голени одного из соперников. А в четвертом гладиатору по кличке Вампир сломали нос, превратив его в месиво из фарша и костяной крошки. Вот почему на устилающих арену жестких матах так много крови…
Несмотря на то, что во время сегодняшних боев
