ваша машина.
– Дура, могла бы просто спросить. Неужели не дали бы? – Кавказец находился в сознании. И, как ни странно, даже был в состоянии говорить, при этом довольно спокойным тоном. Хотя, сопротивляться, конечно, и не пытался.
«Думаю, что не дали бы», – предположила Света и достала связку ключей из кармана брюк.
– Еще раз извини, – сказала она. – За тачку не беспокойся. Найдешь ее завтра на этом же месте. В полном порядке. И с полным баком. В бардачке будут деньги за аренду и моральный ущерб. – На дальнейшие разглагольствования больше не было времени, и Света на прощание коснулась тонкими пальчиками густой шевелюры своего поверженного противника. Он был ей симпатичен. – А ты мне понравился. Быть может, еще продолжим знакомство. – И она побежала к машине.
Сказать, что дорога, проложенная к Таллиннскому шоссе, была в ужасающем состоянии – это не сказать ничего. Дороги там просто не было. Ухабы, глубокие рытвины, бездонные лужи – все, что угодно, но не дорога. Здесь можно было с успехом проводить «Кэмел-трофи». Ничуть не жалея чужую машину – впрочем, сейчас так же не подумала бы поберечь и свою, – Конфетка преодолела этот экстремальный участок, не перевернувшись лишь чудом. Вылетела на шоссе и, не раздумывая, резко свернула в сторону Кингисеппа. Противно заскрежетал суппорт.
«А чего тут раздумывать? – размышляла она, набирая скорость по скользкой, покрытой снежным месивом, трассе. Стрелка спидометра приближалась к отметке „140“. – „Нива“ могла поехать направо, могла поехать налево. Шансы равны, и тут уж как угадаешь. Если судьба ко мне по-прежнему благосклонна, я еду туда, куда надо».
Света еще не знала, что судьба к ней, действительно, пока благосклонна, и «восьмерка» стремительно настигает белую «Ниву», осторожно двигающуюся по гололеду в направлении Кингисеппа.
Также она не знала, что в этот момент от Таллиннского шоссе к группе домов, носящей название Бегуницы, не спеша приближается большой черный «Эксплорер». Серега Сварадзе выбрал другую дорогу, проложенную к поселку, и только поэтому разминулся с синей «восьмеркой». На то, чтобы пересечься с Конфеткой, пацанам не хватило двух-трех минут.
НЕ ВСЕ ОХОТНИКИ ОДИНАКОВО УДАЧЛИВЫ
– …И вот выезжает на труп дежурная группа, – увлеченно повествовал раскрасневшийся от виски Муха. – На какую-то стихийную свалку, уж сейчас точно не помню, куда. Встречает группу, как полагается, участковый, ведет к месту. Точно, трупешник. Замотан в какую-то мешковину, наружу вообще ничего, кроме вонищи. А вонища, я скажу тебе, Саня, такая, что близко не подступиться. Ну и вот, стоят трое – следак, эксперт и участковый. Решают, кому смотреть труп. Идти, конечно же, никому не хочется, а посмотреть, прежде чем отправлять на экспертизу, все-таки надо. Хоть одним глазком глянуть. И в результате, как самого молодого, отправляют к мертвяку участкового. Добегает, значит, он до него, быстренько отгибает уголок мешковины, смотрит труп и обратно. «Баба, – говорит. – Волосатая». В сопроводиловке в судмедэкспертизу так и написали, что направляют труп женщины. А уже на следующий день от экспертов в прокуратуру – акт вскрытия. В обычное время сто раз им надо напомнить, прежде чем чего-то дождешься, а тут вот так сразу: «Заберите вашего сенбернара! И делайте с ним, что хотите!» Или еще один случай. Тоже с трупешником. Звонок от участкового. Труп. Там-то и там-то. На углу таких-то двух улиц в кустах около продуктового магазина. Описал подробно место этот Ванька и смылся вместо того чтобы, как полагается, труп охранять. Мол, я прокукарекал, а там хоть не рассветай. Приезжаем, значит, на место. Я тогда как раз в группе был следаком. Все точно, как описал участковый. Магазин на углу, возле магазина кусты. Вот только никаких мертвяков в кустах этих нет. Ну не единого! – хихикнул Муха. – Как ни искали. Делать нечего. Отыскали этого дурака участкового: «Так был труп или не было?» «Был, – говорит, – точно был прямо в этих кустах». «Так ищи теперь, раз охранять поленился». А чего там искать? Бесполезно. И только на следующий день кто-то в прокуратуре, светлая голова, додумался сопоставить два факта: буквально в то время, когда мы обнаружили пропажу трупешника, в вытрезвителе, что по соседству, была зафиксирована смерть пациента. Привезли его, и врачиха определила, что это мертвяк. А дальше все, как положено. Взяли с сотрудников объяснения, что, мол, не били, даже пальцем не тронули, забрали на улице пьяного, посадили в машину со всей аккуратностью, а пока везли в вытрезвитель, он сам взял да и помер. Подкололи к объяснениям рапорт, а в рапорте: «На углу таких-то двух улиц около продуктового магазина гражданин в состоянии алкогольного опьянения не стоял на ногах, пытался броситься под машину и посылал прохожих на мужские и в женские половые органы». Все по закону, все как положено. Одним словом, получается, что подобрали менты из вытрезвителя, не разобравшись, наш труп, пока мы до него добирались. И получилось по их рапорту, что жив был, оказывается, мертвяк. Даже прохожих посылал на мужские и в женские…
«Кому-то жить надоело, – Александр на секунду отвлекся от занимательного повествования двоюродного брательника и бросил взгляд в панорамное зеркало. „Ниву“ стремительно настигали две ярких фары, и взглядом опытного водителя Саша без труда определил: скорость у машины позади них зашкаливает за сотню. Даже за сто двадцать. – И это по такой-то дороге!»
– …И вот приходит девка, – тем временем беспечно продолжал Муха. – Молодая. Дура-дурой. И пишет в РУВД такое заявление: мол, меня сегодняшней ночью пытался изнасиловать молодой человек по имени Николай. Мы познакомились с ним на улице, и я пригласила его к себе домой. Там он, применив физическое насилие, попытался совершить со мной половой акт, но у него ничего не вышло, так как не наступила эрекция. После этого мы легли спать. Ночью он попробовал изнасиловать меня еще раз. Но у него опять ничего не вышло. И в скобочках: «эрекция не наступила». Потом утром, когда мы проснулись, Николай пытался изнасиловать меня в третий раз. Применив физическое насилие, принуждал меня к оральному сексу, но опять ничего не вышло! И в скобочках, Саня, сам понимаешь, что было. «Эрекция не наступила». А в конце заявления эта дура, представляешь, что написала? «Прошу отыскать этого Николая». Не «принять меры», не «возбудить уголовное дело», а «отыскать». Тогда над ее заявлением ржало все РУВД: «Отыскать»! Чего же эта соплюха не приписала «Устройте так, чтобы у этого Коли наконец наступила эрекция?!»[18]
Машина с сумасшедшим водителем настигла «Ниву», ненадолго пристроилась сзади, нахально слепя через зеркала дальним светом, и пошла на обгон.
«„Восьмерка“, – автоматически отметил Саша. – Ну и хрен ли она около меня крутится».
Оставив позади «Ниву», «восьмерка» вместо того, чтобы продолжать безумную гонку по скользкой дороге, резко сбросила скорость и в свою очередь пропустила Александра вперед. И снова назойливо прилипла к его машине, слепя через зеркала дальним светом.
Александр красочно выругался.
– …Жопа!!! – было самым безобидным словом из его длинной тирады.
– Чего там? – еще ни во что не врубился Муха.
– Псих какой-то! – недовольно процедил его двоюродный брат и, сунув в рот сигарету, надавил на прикуриватель. – Кружится вокруг, будто муха вокруг сортира…
Прокурор машинально отметил, что сравнение неудачное.
– …Сперва несся как сумасшедший. Догнал. Обогнал. Ну и езжай себе дальше. Дык нет же! Ударил по тормозам – и вот снова он позади. Плетется прямо за нами. А чего, спрашивается, плестись? На кой леший мы ему сдались?
Муха ощутил неприятный холодок внутри. «Сдались, сдались, – тут же острым ножом вонзилась в мозг страшная мысль. – Ему нужен я! О, Господи, это за мной! Это Разин! Но как же он выследил?!»
– Блядь, да выключи ты дальний свет! – раздраженно прошипел Александр, шевеля зажатой в углу рта сигаретой. – И чего прицепился? Остановиться мне, что ли? Харю намылить тебе? Дык вон, пожалуйста!
– Саня, даже не думай, – дрожащим голосом пробормотал прокурор. – Не останавливайся. Это по мою душу. Помнишь, тебе рассказывал?
– Чё? – не понял его Александр.
– Ну, про бандюгу, который хочет мне отомстить. Из-за которого я сейчас здесь.
Еще минуту назад отличное после «Чивас Ригал» настроение резко сошло на «нет». Более того, Муху теперь переполнял животный ужас. Его начало заметно трясти.
