— Ну, слава богу! — хмыкнула бабушка. — Домой-то придете?
Инга покраснела. Вот честное слово! Посмотрела на Игната, совсем растерявшись, и, убрав трубку от уха, спросила:
— Фенечка интересуется, мы домой придем? Ужас какой-то! — не выдержав, поделилась смущением она. — Дети наверняка тоже все прощелкали!
А Игнат начал по-тихому смеяться, наблюдая за ее мучениями, притянул к себе Ингу, обнял одной рукой, забрал у нее трубку и сказал Фенечке:
— Анфиса Потаповна, мы сейчас посовещаемся и перезвоним.
— Бог в помощь! — пожелала маркиза весело.
— Они, конечно, все догадались! — прижалась к нему потеснее Инга, прячась со стыда.
— И что? — посмеивался Стрельцов.
— И как теперь с ними общаться? — Ради столь насущного вопроса она отодвинулась и посмотрела на него. — Ну ладно Фенечка, но Машка с Федей! Родители сексом занимаются, и дети об этом знают!
— Не вижу препятствий для общения, — улыбался все шире Стрельцов. — Ты привыкнешь. Просто у тебя раньше никогда не было личной жизни. Теперь вот началась.
— А как же воспитательный пример? — поинтересовалась она. — То есть, получается, родителям можно, и это нормально, а детям не разрешается.
— Да, родителям можно! — веселился еще пуще Стрельцов. — Не дергайся так, все нормально! Думаю, наши дети только порадуются. Машка мне по телефону уже удочку закидывала: «А что у вас с тетей Ингой?»
— А что у тебя с тетей Ингой? — внезапно озадачилась она непростым вопросом. — Роман?
— Не роман, — перестал смеяться Игнат и поторопил: — Давай одеваться. Есть хочется ужасно, и семью навестить пора.
У двери в квартиру Игнат прижал Ингу к себе ненадолго — успокоить и подбодрить.
— Не нервничай, все обойдется! — Он чмокнул ее в веснушчатую переносицу. — И не красней!
— Я постараюсь, — выдохнула обреченно Инга.
Ну конечно, сейчас! Обойдется! Чай, не с английскими герцогами живем, по-простому!
— У вас роман? — открыв дверь, вместо приветствия в лоб спросил Федька, улыбаясь во весь рот.
— Вы теперь вместе? — поддержала опрос общественности Машка, улыбаясь не меньше Федькиного, и оценила: — Клево!
— Дети! — воззвала маркиза к их воспитанности. — Грубый наезд — не лучшее средство добиться ответов! — Очаровательно улыбнулась вошедшим и спросила: — Так у вас роман или любовь?
— Дурдом! — возмутилась Инга, враз забыв о конфузливости стыдливой от негодования.
— Хрюм-да! — поддержал ее Степан Иванович.
— Это не ваше дело! — разбушевалась Инга, отчитывая семейство. — Ужасно нетактично задавать такие вопросы! Это просто хамство какое-то! Ну ладно дети, но ты, Фенечка! Вам не стыдно?
— Нет, — подумав, уверила Анфиса Потаповна.
— А че такого? — удивился необычайно Федька.
— Да мы знали, что у вас любовь закрутится! — просветила Машка. — Вы же так друг на друга смотрели! И потом, вы очень друг друг подходите!
— Ущипните меня! — обалдев от беспредела выступлений, попросила Инга. — Я что, в психушке? У меня амфетаминовый шок?
— Нет, — рассмеялся Стрельцов и прижал ее одной рукой к своему боку. — У тебя прост шок. — И разрулил ситуацию, как и положено вожаку: — На сем комментарии и вопросы закончили. Ужинать будем?
Ужинали привычно шумно. Тема взаимоотношений Инги и Игната, закрытая им, не обсуждалась, других полно было — фильм, который посмотрели дети, звонок родственников из Египта, школа и Федькины одноклассники.
Неумолимо приближаясь к вопросу, пардоньте-с, ночевки. Теперь в жизни Инги Валерьевны, как оказалось, образовался и такой вопрос, на котором она мысленно благополучно «зависла», заранее начав мучиться неудобством возможного обсуждения.
Но Стрельцов задачку житейскую расщелкал просто и элегантно.
— Завтра поедем вчетвером в торговый центр, — постановил он. — В ресторане посидим, в кино сходим, а вечером мне улетать.
— Классно! — порадовалась Машка. — Во сколько пойдем?
— Мы, как проснемся, вам позвоним, — буднично, в рамках обсуждения досуга, сказал он.
Инга слеганца покраснела, Фенечка тихонько хмыкнула, заметив сей факт, дети не узрели ничего необычного в предполагаемом раскладе.
Игнат прав, она понятия не имела, как вести себя в семье, когда у тебя наличествует личная жизнь. Как без дребезжания душевного, в естественном режиме, объяснять сыну, что сегодня не придешь ночевать? Или знакомить его с мужчиной, появившимся в твоей жизни? Или просить маму с бабушкой присмотреть за ребенком, пока ты на свидании?
Она привыкнет! Стрельцов обещал! Она свыкнется с собой, такой новой и незнакомой, и научится не стыдиться этой самой — чтоб ей! — личной жизни!
Они проспали всего часа три. Отключились в какой-то момент, ближе к утру. Господи, какой кайф!
Не разъединяться! Обниматься, смеяться, рассказывать что-то друг другу, целоваться, вопросы- ответы, удивление-узнавание! И никуда не спешить!
Инга, переполненная открытиями новыми, позабыла смущаться, удивляться и, расслабившись, наслаждалась тем днем, что они провели вчетвером.
Они пообедали в ресторанчике, смеясь без остановки рассказам Машки с Федькой, пошли в кино, в темноте Игнат держал ее за руку, и так это было по-юношески прекрасно, что у нее нет-нет да закипали слезы в глазах.
Инга поехала провожать Стрельцова в аэропорт — добрать еще пару часов перед расставанием.
— Я уже скучаю, — пожаловалась она ему по девчоночьи, с претензией к жизни за скорую разлуку, прощаясь перед зоной досмотра пассажиров.
— Я прилечу в пятницу вечером, — поцеловав Ингу, пообещал, как «на крови», Игнат.
— Ну, все, иди! — отстранилась она от него. — А то я еще расплачусь!
— Пока! — коснулся последним коротким поцелуем ее губ Игнат, заглянул в глаза. — Я тоже скучаю.
Она сразу ушла. Не стала смотреть ему вслед, махать рукой — ну, на самом деле, не плакать же!
Как девочка влюбленная! А почему как?
Она никогда не болела этим, не знала, не переживала встреч-расставаний, сердце в клочки, от воспоминаний кровь пенится, шибая изнутри в низ живота горячей волной, под коленки и в голову.
То, что было у Инги с Муней в ее семнадцать лет, не считается.
Все не так! Не та биология! Болотная водица! Не то, не то! Что она могла знать об этом, не проживая состояний влюбленности — все мысли только о нем, ожидание еще до прощания, боль и радость, грусть- восторг, зачарованность мужчиной, моментом, красотой соединения?!
Инга не переболела этими страстями в молодости и не могла знать силу чувств влюбленной зрелой женщины — это как шок. Потрясение откровением накрыло ее, восхищая, безмерно удивляя и… пугая размахом своим!
И как выжить, когда все закончится?! А оно закончится! Что у них впереди? Выходные — он к ней в Москву, она к нему в Питер? Сколько это продлится? Полгода? Год? Пару месяцев?
Она не будет об этом думать, одернула себя Инга!
Успеет еще, когда придет время расставаться! Не сейчас!
Странно, но ни дети, ни маркиза не задавали ей вопросов про них с Игнатом, и даже намеками не баловались. Так странно, что от удивления она спросила у бабушки:
— А что, Фенечка, расспросов не будет? Я как-то волнуюсь! — поздно вечером, на кухне,
