Вожак, яростно сверкая налитыми кровью глазами, поравнялся со следовиком и, не останавливаясь ни на секунду, повел стадо к берегу. Промелькнули длинные загнутые клыки, широкие спины, покрытые жесткой щетиной, толстые ноги с острыми раздвоенными копытами.
Добежав до берега, стадо кабанов скрылось в лесу.
Санька шумно выдохнул воздух и заметил, как потемнело на болоте. Туча упрятала солнце и, постепенно разрастаясь, заняла бо?льшую половину неба. Налетел ветер, принес первые капли дождя. Нагретый камень покрылся темными веснушками. Они быстро высыхали, но новые капельки падали чаще и чаще. Так начинается не ливень, короткий и обильный, а затяжной скучный дождь. Вокруг зашумело монотонно и тоскливо. В такую погоду хорошо спать в сарае на сене. А Санька лежал на камне один- одинешенек под темным хмурым небом. Лежал и с опаской глядел на лес, укрывший кабанов, которые теперь не казались похожими на безобидных домашних свиней.
«Сосчитаю до ста — и спущусь!» — решил Санька. Он уже не думал об островине. Внутренний голос больше не насмехался над ним, не называл трусом. Всему есть предел! Домой, в деревню, к ребятам — вот о чем мечтал Санька. И только боязнь снова встретиться с кабанами удерживала его на камне.
Прежде чем он досчитал до ста, дождь разошелся. Но Санька добавил для страховки еще двадцать и только потом начал сползать вниз. Рубашка зацепилась за какой-то выступ, затрещала, брызнули оторвавшиеся пуговицы. Но Санька их не заметил. Он бросился к берегу по раскисшей болотной тропинке. Почувствовав, наконец, под собой твердую землю, он дал себе минутную передышку — огляделся, прислушался и побежал по прибрежной дорожке.
А дождь все поливал и поливал, неторопливый, нудный. Ветер лениво стряхивал капли с листьев, раскачивал еловые лапы. Слева лежало тяжелое и угрюмое болото. Но Санька смотрел лишь вправо. Где-то здесь поблизости должны быть надломленная осинка и поворот на тропу, ведущую к деревне.
Да вот, кажется, и она! В глубь леса уходила дорожка, но осины на повороте не было! Не та!..
Санька побежал дальше вдоль берега, а в груди у него нарастало беспокойство: может быть, он уже проскочил свою метку?..
Но вот еще одна дорожка сворачивает в лес! И опять вблизи ни единой осины!
Санька повертелся на месте, потом повернул назад. Он запыхался, ноги у него заплетались. Но он добежал до того места, откуда были видны и камень-следовик, и цепочка хилых деревцев. Здесь Санька остановился. «Не торопись! — ободрял он себя. — Иди теперь прочь от камня, иди медленно, шагом, и смотри вправо! Не сгорела же эта проклятая осина!» И он пошел, внимательно вглядываясь в мокрые заросли.
Потемнело еще больше. То ли тучи сгустились, то ли наступал вечер — Санька не знал: он потерял представление о времени, но еще храбрился и надеялся, что найдет осинку с надломленной веткой.
Три дорожки попались ему на пути. Все они вели от берега в лес, но ни на одном повороте не было Санькиной метки. Тогда он вернулся к средней дорожке и свернул на нее, оставив позади прибрежную тропинку. Он чувствовал, что делает не так, но бродить около болота было бессмысленно.
Мрачный и мокрый лес проглотил Саньку, сомкнулся над его головой и обступил со всех сторон. Шлепал по листьям дождь. Вокруг поскрипывало, булькало, шуршало. Пугающие звуки неслись отовсюду.
Тропинка виляла то вправо, то влево. И за каждым поворотом в сумеречном обманчивом свете Саньке чудилось что-то страшное. Кусты казались лохматыми чудовищами. Корни превращались в толстых удавов. Пни напоминали притаившихся осьминогов.
Но не эти ужасы сломили Саньку. Собрав в кулак всю свою волю, он шел вперед, пока не увидел просвет. Тут уж Санька не пожалел ног и вихрем вынесся из лесного тоннеля. Последняя ветка мокрой плеткой хлестнула его по щеке, и он очутился на краю болота.
Снова вместе
Ребята не сразу заметили отсутствие Саньки.
Рано утром колхозники подвезли к готовой траншее силосорезку и для пробы пропустили через нее полвоза травы.
Тарахтенье машины разнеслось по всей деревне. Сбежались мальчишки. Пришла Катя. Ребята вертелись около силосорезки, смотрели, как острые ножи превращают траву в сочную зеленую массу, спорили, сколько возов потребуется, чтобы доверху заполнить траншею.
Был тут и Санькин отец. Он мял в руках изрезанную траву, даже нюхал ее.
— Ты на язык попробуй! — пошутил один из колхозников.
— Будем солить — попробую! — серьезно ответил агроном.
— Дядя Сеня, а Саша ушел куда-нибудь? — спросила Катя.
— С утра гоняет где-то! — недовольно буркнул агроном.
Мальчики покрутились у траншеи, потом начали расходиться.
— Кто видел сегодня Саньку? — снова спросила Катя.
Одни пожали плечами, другие отрицательно мотнули головой и разошлись: день-то у них был выходной!
Вовка завернул к Саньке во двор и призывно свистнул, подняв голову к чердачной дверце. В темном проеме показался Мишук.
— Чего свистишь? — сердито сказал он. — Нету его! Думал — спит. Залез — нету!
Мальчишки вышли на улицу и увидели Катю. Она тоже шла к Санькиному дому, но, заметив ребят, поспешно свернула в сторону.
— Ишь ты! — усмехнулся Вовка. — То лается, а тут скучно стало!
— Девчонки все такие! — произнес Мишук и добавил: — А вообще-то ни к чему эти выходные дни… Разбалтывают только! Вот где он все время пропадает? Завтра с утра соберемся — отменим второй выходной! Хватит одного дня! Согласен?
— Давай! — ответил Вовка. — Вместе веселее!
— Решили? — оживившись, спросил Мишук.
— Решили!
— С утра?
— Ага! — подтвердил Вовка. Но собрались усачи раньше.
После обеда из-за леса поднялась туча. Заволокло все небо, и пошел обложной дождь. Все стало одинаково серым и скучным. Нигде не было уютного местечка. И ребят потянуло в штаб.
Шлепая по лужам, пробежала по улице команда Гени Сокова. Катя увидела их из окна и, накрыв голову цветастым платочком, тоже пошла в баню. За ней — Вовка. Потом пришел Мишук. Гриша и Сема появились вместе: они встретились у калитки.
В штабе сразу стало тепло и весело. Было бы еще веселее, да не хватало Саньки. О нем думали уже все.
— Где его носит? — произнес Вовка.
— Дождь… Скоро придет! — уверенно сказал Гриша.
Снаружи послышался какой-то шум. Ребята высыпали в огород. По Усачам ехал дед Евсей с досками. Старая шапка-ушанка прикрывала от дождя голову старика. Мокрая рубаха прилипла к сухоньким плечам. Пасечник бодро понукал Соколика. Настроение у старика было хорошее. Он получил со склада доски для забора. И не какие-нибудь бросовые горбыли, а прямые, как линейка, тесины!
