дневному употреблению виде.
На середине круглого стола, покрытого темно-зеленой скатертью, стояла большая расписная тарелка, и на ней высилась внушительная стопка блинов. Вокруг тарелки были расставлены несколько вазочек с разными вареньями, а также пузатая баночка с медом.
- Вы сами пекли эти блины? - спросила я.
- Конечно, сам, - Артур пожал плечами. - Домработницу я отпустил на несколько дней по понятной причине, но это ничего не меняет. Я многое умею делать, и блины - просто мелочь.
Я хотела сказать, что он просто клад для любой женщины, но вовремя прикусила язык. Не хватало только напомнить ему о погибшей в горах Карине.
- Ну что же, - я уселась за стол, - посмотрим, какой вы блинщик.
- Блинщик! - Артур засмеялся. - Банщик, носильщик и блинщик. Хорошее слово.
Налив себе чаю, я положила на большое блюдце несколько блинов и налила сбоку клубничного варенья. Артур сделал то же самое, но варенье выбрал черничное. Свернув блин в трубочку, он обмакнул его в варенье и, откусив приличный кусок, взялся за кружку с чаем. Прожевав блин, он вытер губы салфеткой и сказал:
- Вы знаете, Лина, я вас опять обманул.
- А я уже привыкла, - нечленораздельно ответила я и капнула вареньем на стол. - Давайте, рассказывайте, как вы на этот раз обманули бедную девушку.
- Рассказываю, - кивнул Артур и передал мне салфетку.
Я вытерла варенье и, отложив салфетку, сказала:
- Ну, я слушаю вас.
- Я сказал, что день прекрасен. Но тут я соврал. Погода, конечно, отличная, но вот дела…
- Что - дела?
- Понимаете, Лина… Не знаю даже, как и начать.
- Простите за избитую фразу но начните с начала.
- Хорошо, - кивнул Артур.
Он задумчиво посмотрел в окно, потом откашлялся и сказал:
- В начале было слово…
- Я вас убью, - пообещала я.
- Да, - горестно кивнул Артур, - у вас есть опыт…
- Говорите, иначе я устрою истерику, - пригрозила я.
- Не врите, - засмеялся Артур, - я не верю, что вы истеричка.
- Все равно говорите.
Артур посерьезнел, помялся и сказал, тщательно подбирая слова:
- Как вы помните, я говорил вам, что в моем ведомстве знают о медальоне. И я, чтоб вам было известно, курирую вас. Защищая, между прочим, от попыток начальства вызвать вас на собеседование. Но кое-что изменилось, и сегодня утром, пока вы спали, мне позвонили из конторы. Позвонил один толстый и противный, с большими звездами на погонах. И теперь я не могу более скрывать вас от них.
- И что теперь будет? - с замирающим сердцем спросила я. - Меня посадят в тюрьму и станут под пыткой вызнавать правду?
Только этого не хватало. Мало мне неприятностей с бандитами, так теперь еще и спецслужбы подключатся… Первая моя мысль была о том, что на самом деле медальон тут ни при чем, а это связано с Червонцем. Я живо представила себе тюрьму, суд, потом женскую зону, где полным- полно таких, как Бастинда, и мне стало дурно…
- В тюрьму не посадят, и пыток не будет. Но… Я сказал, что медальона больше нет, что вы бросили его в залив. Но вас все-таки решено вызвать, и я ничего не могу поделать. Но, как говорится, предупрежден - значит, вооружен. Вот если бы вас вызвали без меня - тогда другое дело. Тогда бы я вам не позавидовал, хотя ничего страшного не было бы. Представляете - вы приходите в казенное место, и вас начинают настойчиво и удушливо расспрашивать. По сути это допрос, и вы не можете уйти и вообще чувствуете себя в руках чужой враждебной силы. Поверьте мне, это очень неприятно.
- Да, - я кивнула, - я уже была в руках чужой враждебной силы. И неоднократно. Но ведь вы же меня спасли, правда? И спасете еще раз. Ведь так?
Артур неуверенно покачал головой и извиняющимся голосом ответил:
- Вы сами спасете себя. Я вам расскажу, как себя вести.
Я вздохнула, пытаясь успокоиться, и сказала:
- Нувот… А так хорошо день начинался…
- Будем надеяться, что он и закончится хорошо.
- Ха! - сказала я совсем не весело. Артур погладил меня по руке и сказал:
- Поверьте опытному седому шпиону. Он вас научит.
- Ну давайте, учите, только Маты Хари из меня все равно не получится, - грустно ответила я. Хоть я и храбрилась изо всех сил, предстоящий поход в контору вселял в меня дикий ужас. После похищения бандитами и пребывания в милиции у меня развилось что-то вроде клаустрофобии, и я стала бояться запертых помещений. Даже в собственную квартиру заходила, преодолевая страх.
- Аэтого и не требуется. Просто вам нужно накрепко запомнить несколько вещей. Первое и главное - ничего не бойтесь. Медальона у вас и на самом деле нет, так что вы будете говорить чистую правду. Они будут не верить вам, и станут говорить с вами так, будто вы им лжете, а они об этом знают. Тут - второе. Ни в коем случае не раздражайтесь и не злитесь. Они будут пугать вас, причем, поверьте мне, они… То есть мы это умеем. Опять же - не бойтесь. Вас проверят на приборах…
- На полиграфе, что ли? Как Бекаса из 'Ошибки резидента'? - Мне даже стало интересно.
- Ну примерно так. До инъекций, я думаю, дело не дойдет.
- А что, и такое бывает? - я еще больше встревожилась.
- Всякое бывает, - неопределенно ответил Артур.
- Ну вы и негодяи все-таки!
- Да, - Артур серьезно кивнул, виновато глядя на меня, - так оно и есть. Мы лжем, предаем и убиваем. Но должны делать это только по отношению к тем, с кем иначе нельзя.
- Должны… А на самом деле?
- На самом деле - сами знаете. Но должны - только к плохим парням. Давайте сейчас не будем говорить о человеческом факторе.
- Давайте, - согласилась я, - я слушаю вас дальше.
- Дальше… Вы слышали такую воровскую присказку - 'не верь, не бойся, не проси'?
- Да, - ответила я, - у какой-то кошмарной девичьей группы даже песня такая есть.
- Вот-вот, - усмехнулся Артур. - Так вот вам следует в разговоре с теми людьми, к которым я вас отвезу, придерживаться именно этого принципа. Ну, просить вам вряд ли что- нибудь придется, а вот насчет 'не верь и не бойся' - это самое то. Верить им… нам… нельзя. Потому что ложь - один из важнейших инструментов в нашей работе. И, повторяю, не бойтесь ничего. Вы в этой ситуации абсолютно чисты. Единственное, что вам еледует скрывать от них, так это то, что я рассказал вам историю медальона.
- А если они все-таки выпытают это у меня?
- Ну что же, - Артур пожал плечами, - это неприятно, но не смертельно. Вам все равно, а уж я как-нибудь выкручусь. И не такое бывало.
Артур взял меня за руку и, нежно посмотрев в глаза, прошептал:
