может последовать какая-нибудь ответка за то, что наворотила за последнее время. Как-никак, у Котова, Розова и Борщука остались друзья. А ну как вычислят? Я давно предлагала Тамаре телохранителей, но она наотрез отказалась.
Зато не отказывается от другого. Радостно кивает головой, когда я предлагаю подыскать ей дом не в Вырице, а поблизости от меня.
— Отлично! И поможешь мне оформить опекунство над Ниной.
— Ты хочешь сказать, что твою афганку зовут Ниной? — не верю я.
— Конечно же, нет. Просто я не хочу вывернуть наизнанку язык. Поэтому Нина. Ее все так зовут. Она привыкла.
— Была у нее сегодня?
— Нет. Еду завтра.
Я не перестаю на нее удивляться. Передо мной сейчас сидит совсем незнакомая Тамара Астафьева… Ерошенко Диана… Дина-Ди… Принцесса Диана…
— Ты сильно изменилась за этот год.
— Постарела?
— Нет.
— Остепенилась?
— Тоже нет. — Мне никак не удается сформулировать то, что я наблюдаю. — Ты поставила перед собой цель разнести к дьяволу этот концлагерь «Доброе Дело». Ты этой цели добилась. Теперь взяла под опеку афганскую Нину Я уверена: она будет счастлива
— Надеюсь, я тоже, — печально вздыхает Тамара. — Пока мне это не удается
— Тебе всё удастся. Ты, главное, верь.
— Я верю, Энглер А насчет дома ты здорово придумала. Придумай теперь еще насчет Нины… И давай пей чифир. Остывает…
ТАМАРА АСТАФЬЕВА
5 октября 2000 г.
То, что за ней тащится «хвост», она заметила только сегодня. И сразу же поняла, что это продолжается уже на протяжении нескольких дней. Просто раньше не обращала внимания на то, что в зеркалах заднего вида появлялась то старая зеленая «Нива», то красный «Фольксваген Пассат». Те, кто вел ее всё это время, были знатоками своего дела, умело выдерживали максимально допустимую в данный момент дистанцию до объекта и использовали самые незаметные, самые распространенные модели машин, каких сейчас тысячи на российских дорогах. Вот только их автопарк оказался небезграничным, и красный «пассат» в конце концов намозолил глаза.
«Никак мы уже встречались? — насторожилась Тамара. Скосив глаза в панорамное зеркало и изучая взглядом „фольксваген“, остановившийся позади ее „форда“ на светофоре, она недовольно поморщилась. — Два дня назад именно на этом же перекрестке. Красный „пассат“, дожидавшийся зеленого света позади меня и ярко мигавший оранжевым габаритом, готовился к правому повороту. Я тогда тоже собиралась направо. Я всегда здесь сворачиваю направо.
И вот теперь ситуация один к одному.
А это не есть хорошо.
Или у меня просто чрезмерно повышена мнительность? Сама себя нахлобучиваю порожняком?
И всё-таки…»
На этот раз она, дождавшись зеленого света, поехала прямо. Бросила еще один взгляд в панорамное зеркало — красный «пассат», как и показывал мигающим габаритом, дисциплинированно поворачивал направо.
«Порожняк. Мне это просто пригрезилось, — ухмыльнулась Тамара и переключилась на четвертую передачу. — Пора отправляться на воды, лечить себе нервы… А номер у этого фолька — 373. Буквы через зеркало, правда, разглядеть не удалось. Но 373 все же запомню. На всякий пожарный».
На протяжении следующего часа, который она потратила на шестьдесят километров пути от Петербурга до Вырицы, красный «пассат» ей на глаза больше не попадался.
Но на обратном пути…
Должно быть, ее преследователи решили сменить тактику — продемонстрировать, что им на всё начхать, и они вовсе не стремятся остаться незамеченными. Когда темно-синий «форд Скорпио» выезжал из Вырицы, направляясь назад к Петербургу, его стремительно нагнал всё тот же красный «фольксваген» с номером «373» и нахально пристроился сзади. Тамара резко сбросила скорость — «пассат» тоже, даже и не подумав пойти на обгон. Тогда она утопила в пол педаль газа, и ее преследователи, как ни странно, позволили от себя чуть-чуть оторваться. Теперь дистанция между двумя иномарками составляла метров сто пятьдесят и на протяжении десяти километров оставалась неизменной. Сомнений больше не было — это «хвост».
«Ну и какого же черта! — Тамара вынула из держателя сотовый телефон, набрала номер. — Кто вы такие? И что мне прикажете с вами делать?..»
— Не могу ни до кого дозвониться. У всех отключены телефоны, — пожаловалась она.
— До кого именно вы не можете дозвониться? — бесстрастным тоном поинтересовалась секретарша.
— Черт побери, да хоть до кого-нибудь! В офисе пусто?
— Из верхов никого. Сегодня все…
— Да, я в курсах, — вздохнула Тамара. — Именно сегодня. Неудачный денек. Наверное, с огромным минусом в гороскопе… Ладно, Мариша, пока. Перезвоню позже.
«Если мне еще предоставят такую возможность — перезвонить», — грустно вздохнула она, вернула трубку в держатель и сняла с «паузы» магнитолу.
На улице начал накрапывать мелкий дождик, на лобовом стекле появились редкие капельки.
Три голенастые грязные курицы, словно бомжихи в помойке, продолжали копаться в куче дерьма. И больше вокруг ни одной божьей твари.
ТОСКА!!!
Из тайника, оборудованного в переднем пассажирском сиденье, Тамара достала массивный черный «Глок-19», деловито выбила из рукоятки обойму, умело выщелкала на колени патроны.
«…семь… восемь… девять… десятый в стволе. Если брать по максимуму, то этих типов в „фольксвагене“ четверо. Конечно, могут тесниться и впятером, но вряд ли они такие придурки. Поэтому, максимум, четверо. А десять разделить на четыре — получается по два с половиной масленка на каждого. Негусто. Но если напрячься и не шмалять в молоко, то, глядишь… А лучше бы, вообще, обошлось без войны — обычным знакомством и честным ответом на вопрос: Чем я, любезные, привлекла столь повышенное ваше внимание?…»
«…Я тоже вас жду, господа из Фольксвагена. — Тамара сунула ствол в боковой карман светло-бежевого полупальто, достала из сумочки заколку для волос и тюбик с помадой. — Вернее, вы меня ждете. Где-нибудь там, где я свернула с шоссе на эту раздолбанную тропу. Постараюсь не обмануть ваших ожиданий. — Она заколола волосы на затылке, потом развернула к себе панорамное зеркало и слегка подкрасила губы. — Что ж, я готова. Уж не знаю, к мирным переговорам или к войне. Что вы там собираетесь мне
