– Ничего подобного. А я, старая несчастная женщина – попросту медсестра, которая не спускает глаз с этого буйного пациента и постоянно то стаскивает его с подоконника, то отнимает опасную бритву, то перерезает веревку, которую он уже приспособил на крюке для люстры.
– Это кто медсестра – ты, что ли?
– А кто же еще? И я же твой лечащий врач.
– Ну-ну...
– Вот тебе и ну-ну! А ты подумай о больных и голодных детях Африки, которые гибнут в железных клещах апартеида, еще там о всяких несчастных... Может быть, тебе просто булькнуть со скалы с камешком на шее, а свои заработанные на уголовном шансоне деньги перевести в какой-нибудь благотворительный фонд?
– Ага! В благотворительный фонд... Как же, как же! Это ты хочешь, чтобы я накормил какого-нибудь подонка, который этим фондом распоряжается? Увольте. А насчет голодных африканских детей, то это их проблемы. Они там плодятся, как крысы, и это для них норма. И жизненные ценности у них свои, отличные от наших. Так что не надо про бедных и несчастных. Ты мне еще посоветуй бомжам помогать.
– Не хочешь бомжам – отдай мне. А сам – в море. А?
– Слушай, Лиза, что это тебя сегодня так разбирает?
Она вздохнула и сказала совсем другим тоном:
– Да я и сама не знаю... Наверное, заскучала без российских аттракционов.
– Точно! У меня то же самое.
– О-о-о! Это уже плохо. Если мы оба затосковали по нашим обычным развлечениям, это уже опасно. Но у меня есть идея. Сейчас я ее тебе расскажу, но если ты засмеешься, то я дождусь, пока ты уснешь, и перепилю тебе горло тупым волнистым ножом для хлеба.
– А я буду спать в катере.
– Не поможет. Ладно, слушай... Только ляг, пожалуйста, рядом со мной.
– Так у тебя вот какая идея... А я-то думал...
– Дурак! Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме койки?
Роман погладил ее по голове и спросил:
– А ты знаешь, почему все романы о любви заканчиваются свадьбой? Ну, естественно, не те, где в конце «короче, все умерли»?
Лиза промолчала.
Наверняка она знала ответ, но не хотела произносить его вслух, потому что ее женская сущность приказывала ей: вот твой мужик, захвати его и владей. И она, конечно, хотела захватить Романа и владеть им. Но, будучи все-таки чем-то большим, чем обычная говорящая самка, она понимала, что это невозможно. Не такой Роман парень, чтобы похоронить себя в уютном семейном склепе.
Не дождавшись ответа, Роман со вздохом сказал:
– А потому эти романы заканчиваются так, что там дальше ничего нет. И вся любовь. Так что давай-ка оставим все как есть. Мы вместе? Вместе. Я бегу от тебя? Не бегу. Я предпочитаю тебе другую женщину? Тоже нет.
– Попробовал бы ты предпочесть другую! – Лиза резко села, толкнув Романа руками в бок. – Она бы и дня не прожила. Не веришь?
Роман засмеялся и ответил:
– Вот в это я как раз верю. И ни минуты не сомневаюсь.
– То-то же!
Лиза снова устроилась рядом, положив голову ему на грудь.
– А знаешь... Я ведь хотела предложить тебе бросить все и зажить спокойно где-нибудь на Гаити... Или на Таити... В общем, там, где этот был... Ван-Гог? Или Гоген? Черт их разберет! В общем, хотела я простого женского счастья, а ты, глупый певец уголовной романтики, только и думаешь, в какое дерь... куда бы встрять. Вот свернешь ты себе шею – не буду тебя хоронить, как положено. Куплю себе виллу на Гавайях, а твою талантливую голову надену на высокий кол при въезде, чтобы издалека видно было. Так и знай.
– Договорились, – покладисто ответил Роман, – а теперь послушай, что я тебе скажу. Я тебя выслушал, теперь выслушай ты.
Он встал, взял со стола сигареты, пепельницу и зажигалку и снова завалился рядом с Лизой.
– Значит, так.
Роман сделал паузу и закурил.
– У меня есть другое предложение.
– Ну, что у тебя за предложение? – поинтересовалась Лиза.
– Предложение... – повторил Роман, почесывая живот, – предложение... Какое предложение?
– Ну как это – какое? Ты же заявил, что у тебя есть встречное предложение.
– А-а-а... Предложение... – развлекался Роман.
– Убью! – пригрозила Лиза.
– Ладно. Слушай.
Лиза повернулась на бок, подперла голову рукой и приготовилась слушать.
Но Роман передумал и, со страдальческим стоном поднявшись с просторной тахты, подошел к окну.
Солнце давно уже село, и над морем была ночь.
В небе висела полная седая луна, и дорожка от нее шла прямо к островку. В невероятной вышине перемигивались микроскопические, но яркие звездочки, а на далеком горизонте, где черная вода соединялась с темно-синим небом, медленно двигалась горящая множеством огней громада морского парома.
Роман повернул задвижку и толкнул раму.
Окно открылось, и в искусственную прохладу комнаты хлынула жаркая африканская ночь. Лиза встала с тахты и, подойдя к Роману, прижалась к его спине. Роман почувствовал, как ее губы щекочут кожу между лопаток.
– Так что ты хотел мне сказать, Ромка?
Роман долго молчал и наконец, почувствовав, что готов ответить на этот вроде бы простой вопрос, сказал:
– Сейчас только то, что я тебя люблю. А еще...
– Не надо никакого «еще», – рука Лизы накрыла губы Романа. – Того, что ты сказал, мне вполне хватит до скончания веков...
Лунную дорожку бесшумной черной тенью перечеркнула летучая мышь, охотившаяся на ночных насекомых, в кустах под окном раздался шорох, а на воде недалеко от берега захлопала крыльями какая-то птица.
Роман вздохнул и, не отрывая взгляда от ярких огней парома, задумчиво произнес:
– Да. Этого хватит.
Глава 5
МЕСТЬ ПАЛАЧА
Шнырь сидел на тумбочке под зеркалом, исхудавший и очень недовольный. Посмотрев Роману в глаза, он открыл пасть и хрипло заорал. При этом он даже не соизволил спрыгнуть с тумбочки, хотя обычно встречал Романа, увиваясь у его ног.
Захлопнув дверь, Роман бросил сумку на пол и спросил:
– А что это ты, собственно, орешь? И почему такой худой? А где Шапиро?
Ответом был очередной неприятный вопль.
– Ладно, – кивнул Роман, – вижу, что ты хочешь жрать. Пошли.
Он направился в кухню, и кот, спрыгнув с тумбочки, бросился за ним.
Открыв холодильник, Роман достал банку «Вискаса», открыл ее и вывалил содержимое в стоявшую около плиты миску. Шнырь отпихнул Романа и стал жадно пожирать консервы.
– Ишь ты! – удивился Роман. – Видать, одной будет маловато.
Он достал еще одну банку и открыл ее.
Когда Роман поднес открытую банку с кошачьим кормом к миске, чтобы добавить коту корма, Шнырь оглянулся на него и зашипел.
