на качающейся палубе, он подошел к нему и прокричал:
— Эгиль, уступи! Ты такой же, как все! Не лучше и не хуже!
— Не-е-е-ет! — в каком-то безумстве продолжал кричать тот. — Не отда-а-ам!
Тогда подскочил Рольф, сильным ударом ноги выбил тюк и выбросил его за борт. Эгиль некоторое время следил за исчезающим богатством, а потом обратил безумные глаза на Рольфа.
— Ах, ты так?!.
Удивительно быстро перебежал палубу, нырнул в каюту и вытащил оттуда упирающуюся Сайду. К нему тотчас рванулся Рольф. Но каким-то неуловимым движением Эгиль вскинул на руки девушку и бросил ее в море. Дико взревев, на него бросился Рольф, схватил за горло. В это время огромная волна накрыла их обоих. Когда она сошла, на их месте никого не было. Все кинулись к борту, но разглядеть что-либо в кромешной тьме среди бушующей стихии было невозможно.
Олег бессильно опустился на палубу, прислонившись спиной к борту. Он не мог поверить в реальность случившегося. Ему казалось, что это приснилось в дурном сне. Что все сейчас вернется назад и перед ним предстанут его друзья детства, живые и невредимые. Но только ревел ураган, гулко били в драккар волны, да над ним склонились его товарищи по оружию, не менее пораженные случившимся, чем он сам…
Флотилия Гастинга остановилась в порту Сеута и месяц ремонтировала суда, а потом взяла курс на север, к родным берегам.
Часть вторая
ЛАДОГА
В год 6367 (859). Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и е северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дома.
I
Весной 859 года флотилия викингов под командованием Олега по Балтийскому морю направилась на восток. Ярл стоял возле мачты и задумчиво смотрел на низкие серые облака, неприветливые, в белых барашках медленные воды, над которыми, издавая резкие крики, метались стремительные чайки. Драккар, спотыкаясь об очередную волну и поднимая облако светло-зеленых брызг, нес его в новую заманчивую неизвестность.
…Прибыв из похода, он, по обычаю, устроил богатый пир, однако не стал спускать привезенное богатство в кутежах, распутстве и обжорстве, как это делало большинство викингов. Он много спал, отдыхая от напряженных дней военного похода, или бродил по окрестностям, обдумывая свое дальнейшее житие- бытие.
В грабительских набегах он решил больше не участвовать. Не потому, что испугался трудностей воинской жизни, ожесточенных битв и сражений; это как раз его и привлекало. Но слишком уж скудны были результаты всех этих неимоверных усилий: положив в походе почти половину своих сверстников, привез он с собой такие богатства, на которые можно было прожить безбедно немногим более года. Стоило ли ради этого мотаться в бури и ураганы по морям-океанам, лезть под мечи и стрелы на высоченные стены, стоять насмерть под испепеляющими лучами южного солнца?.. Нужно было придумать что-то более основательное и надежное.
Отец предложил на привезенные драгоценности прикупить земли и построить новый дом: он уже видел его женатым на Халльгерд. Олег не возражал. Правда, с невестой у него чуть было не произошел конфуз. Забыл он про нее в походе. Нет, не то чтобы совсем запамятовал, вспоминал, конечно, иногда, в мужской кампании резко обостряются былые романтические чувства, и любовь кажется более значительной и значимой, чем есть на самом деле. Но упустил из виду приготовить ей подарок. Вспомнил при самом подходе к родным берегам. Сунулся было к друзьям: продайте какую-нибудь красивенькую вещицу для моей девушки, любые деньги отдам за нарядный платок или разноцветную шаль! А где их взять? Все вещи в море выбросили. Кое-как выпросил чудом сохранившуюся у одного из викингов женскую накидку прекрасной работы. То-то рада была его Халльгерд… А на душе Олега скребли кошки, было стыдно за свою невнимательность и забывчивость.
Стал он заговаривать с ней о предстоящей свадьбе. Халльгерд тут же согласилась. В чем он и не сомневался. Он видел, как она любит его, верно и преданно. Он часто замечал, как нравилось ей украдкой наблюдать за ним, следить за каждым его шагом и при этом чуть заметная улыбка не сходила с ее пухлых губ.
Он тоже охотно поглядывал на нее, испытывая нежность под самым сердцем. За какой-то год, пока бродил по морям-океанам, она заметно подросла и раздалась. Раньше бегала шустрая девочка, а теперь шла степенная девушка, выставляя вперед налившиеся груди и покачивая округлившимися бедрами. Он заметил также, что мужчины, проходя мимо нее, невольно оглядывались, чтобы еще раз кинуть взгляд на ладную, аппетитную девицу… Вот какой стала его Халльгерд!
Хлопоты по устройству будущей семейной жизни привели Олега в Берген, торговый город, расположенный на одном из островов Северного моря. Там собрались, кажется, купцы со всего света, предлагая всевозможные товары: пряности и шелка с Востока, оружие и снаряжение из Европы… Но его внимание привлекли гости из Градарики. Так называли норманны край славян, расположенный за Балтийским морем; через Градарику проходил путь в Византию, могущественную и богатую державу. Он был поражен большими тюками мехов соболей, куниц и выдр, пушистых и нежных, как дыхание. В бочках и кадках были мед и воск в таком изобилии, что казалось, будто в этой стране все занимались только бортничеством. Купцы из Градарики предлагали куски льняных тканей, толстых, крепких, вполне пригодных как для парусов, так и для пошива одежды. Был тут тканый материал и для женщин — тонкий, почти прозрачный. Но его, воина, потянуло к оружию. Оно по красоте уступало оружию, привезенному из других стран, но было крепко и надежно. А какие тут были изделия из дерева — искусной тонкой работы, раскрашенные в разные яркие цвета: и ложки, и тарелки, и ковши, и миски, и кружки…
«Что же это за страна, что всего у них полным-полно? — удивлялся Олег. — И почему я о ней так мало знаю?»
А знал он о ней только то, что занимает она огромную территорию и что много в ней городов, отсюда и название — Градарика, «страна городов». Он стал исподволь беседовать с норманнскими купцами, бывавшими в Градарике. Они сначала пытались подробно рассказать, через какие реки плыть по ней до Византии, где приходится тащить на себе лодки волоком, сколько для этого требуется времени или какой большой и славный город Новгород, по-норманнски «Хольмгард», какие там просторные пристани, сколько заморских купцов — гостей — съезжается в него… Но он настаивал на другом. Ему важно было знать, что за народ там живет: то ли воинственный и разбойничий, то ли мирный и приветливый. Наконец, один из пожилых купцов, Свавильд, поведал то, что хотелось ему услышать. Он сказал, что жители Градарики — люди миролюбивые, не знают ни лукавства, ни злости и поражают своим добродушием и гостеприимством, редким в других землях. Всякий путешественник становится для них как бы священным. Встречают они его с ласкою, угощают с радостью, провожают с благословением и сдают друг другу на руки. Хозяин ответствовал народу за безопасность чужеземца, и кто не сумел сберечь гостя от беды или неприятности, тому мстили соседи за это оскорбление, как за собственное…
— Неужто нет у них разбойников, которые у нас не дают проходу торговым людям? — спрашивал удивленный Олег.
— Разбойничают у них варяги, — отвечал Свавильд. — Это ватаги вооруженных людей, которых
