занесло снегом, а расчистить ее вовремя не успели.
Не очень далеко от моего дома в Скво-Вэлли есть участки земли, на которых в 1958 г., когда здесь прошла лавина, домов не было. Говорили, что эти участки никогда не будут проданы. Но во время строительного бума, когда каждый надеялся захватить горсть золотых яичек, откладываемых зимними Олимпийскими играми 1960 г., на этом месте построили дома; для их владельцев неожиданность еще может наступить. Это спящая лавина, одна из тех, которые спокойно лежат годами, а затем взрываются, как вулкан. Легко упрекать агента за продажу столь смертельно опасных участков земли. Но я считаю виновными также и покупателей: если ты приезжаешь в горы, ты должен знать кое-что не только об удовольствиях, но и о подстерегающих тебя опасностях.
У меня был друг Джон Херман, опытный турист-горнолыжник и профессиональный фотограф. Единственное объяснение его гибели заключается в таком знакомом всем нам чувстве «это не может случиться со мной». Я думаю, мы просто не могли бы оставаться психически нормальными в этом мире, полном разнообразных опасностей, если бы не верили в собственную неуязвимость. Херман снимал фильм о лавинах. В одном сюжете его сценария предусматривалась большая лавина, пересекающая шоссе. Он запечатлел на пленке этот момент, но сам погиб. Лавина захватила его, когда он убегал. На его лице застыло изумление.
Я был тесным образом связан с лавинами на протяжении всей современной эры исследований и борьбы с ними в Западном полушарии. Поэтому вполне естественно, что большая часть этой книги автобиографична. Я не мог бы рассказывать о чем-нибудь, не описывая событий, в которых сам принимал участие или о которых знаю, как говорится, из первых рук. Это ставит меня в неловкое положение. Нелегко писать в первом лице единственного числа о таких вещах, как смертельный риск, совершение открытий, разгадывание замыслов естественного врага. С другой стороны, у меня было достаточно ошибок, чтобы удержать мое самомнение на разумном уровне.
Дело в том, что лавины, помимо всего прочего, учат скромности. Это очевидно всякому, кто хоть однажды встретился с ними лицом к лицу. И мы еще слишком многого не знаем о лавинах и даже о снеге. Но если этой книгой я смогу хотя бы чуть-чуть уменьшить тот элемент неожиданности, который возникает у людей при встрече с лавиной, это вполне окупит всю ту тяжелую, кропотливую работу и опасности, которыми сопровождались двадцать необычайных лет моей жизни.
Глава 1. ЛЫЖИ И ЛАВИНЫ
Нельзя писать о лавинах в Америке, не написав ничего о лыжном спорте, так как они неотделимы друг от друга.
Горнолыжный спорт начал развиваться в Соединенных Штатах Америки в период между двумя мировыми войнами. Многие с удивлением узнают, что одним из старейших горнолыжных районов Западного полушария является Портильо в Чили. На западном побережье США также существовало несколько благоустроенных центров горнолыжного спорта. Аверелл Гарриман создал на Западе США Солнечную Долину в европейском стиле и с первыми в мире кресельными подъемниками.
Многие люди по-разному пытались объяснить, что так привлекательно в катании на лыжах — радостное настроение, охватывающее вас благодаря морозу, солнцу и снегу, или наслаждение одиночеством среди сверкающих горных вершин. Я предлагаю свое объяснение.
В человеке живет врожденное стремление скользить, скользить по чему угодно, начиная с замерзшего пруда и кончая натертым паркетом. Предприимчивые устроители и организаторы отдыха людей использовали это стремление в своих интересах задолго до появления лыж: вспомните аттракционы в парках или площадки для игр. Почему именно у человека, единственного среди всех живых существ, если не считать медведя-гризли и выдры, развился такой инстинкт — уже другой вопрос. Может быть, это первобытный навык, появившийся у него потому, что почти любой другой обитатель джунглей был быстрее, сильнее и лучше приспособлен для борьбы? Кто знает, может быть, длинная доска, скользящая по льду, сохранила предка человеческого рода от клыков саблезубого тигра…
Но какова бы ни была причина, сейчас, как и в доисторические времена, скольжение — это единственное, к чему человек по своему физическому строению приспособлен лучше, чем любое другое существо. Открытие того, что лыжи, снег и горный склон создают наилучшую комбинацию для скольжения, явилось первым из тех важнейших событий, которые способствовали превращению катания на лыжах в спорт. Я помню еще три таких события.
Вторым было изобретение канатной дороги и подъемников. До этого катание на лыжах описывалось как «упоительное мгновенье—и долгое карабканье вверх». Пока не появились подъемники, горнолыжный спорт не мог быть средством массового отдыха.
Событиями номер три и четыре было появление лыж фирмы «Хед» и эластичных брюк. Сначала лыжи делали из дерева, причем лучшим материалом считали гикори. Но во всем мире нет такого количества гикори, которого хватило бы на изготовление лыж для существующих теперь орд горнолыжников, а кроме того, деревянные лыжи никогда не были абсолютно идеальными, так как они легко ломаются, коробятся и теряют форму и поддержание их в хорошем состоянии требует бесконечных хлопот и забот.
Говард Хед, первым создавший хорошие металлические и пластмассовые лыжи, не первым пытался найти что-то лучшее, чем дерево. Работая снежным патрульным — а при этой работе приходится использовать лыжи в самых различных и весьма трудных условиях, — я стал подопытным кроликом для испытания некоторых экспериментальных моделей, в особенности двух из них. Первым требованием, предъявлявшимся к лыжам, был долгий срок их службы.
Я ухитрился сломать обе лыжи сразу, но сам остался цел, и производство этой модели было прекращено. Вторая модель была сделана из дюралюминия — металла, применяемого в самолетостроении. Это были очень легкие лыжи, чрезвычайно быстрые в морозную погоду, и они «пели» восхитительную мелодию, когда разрезали свежевыпавший снег. Я до сих пор считаю, что это были наилучшие лыжи для свежевыпавшего снега, с какими я когда-либо имел дело. Но они были слишком хрупкими. И наконец, пластмассово-металлические лыжи-«сэндвичи» Хеда произвели настоящую революцию — они были красивы, прочны и удобны, и их легче было изготовлять в соответствии с определенными стандартами.
Можно много говорить об эластичных брюках. Они понравились миллионам людей как теплая, водоотталкивающая, легкая, удобная и красивая одежда.
Этот отбор четырех важнейших событий в истории горнолыжного спорта совершенно произволен и может вызвать ряд возражений. Несомненно, кто-нибудь захочет упомянуть о стальных кантах лыж, о пластмассовой скользящей поверхности, об искусственном снеге, об использовании механизмов для подготовки трасс, о безопасных креплениях. Майнот Доул, основатель Национальной системы лыжных патрулей, организовал не имеющую себе равных службу лыжников США, создав добровольческий корпус спасателей.
Правда, это можно было сделать и несколько иным образом. В Европе, где горные лыжи появились раньше, чем в Америке, и пережили потрясающий бум, никогда не было подобной системы, за исключением отдельных районов, куда она была завезена американскими солдатами. Швейцарцы с самого начала пошли по пути профессионализма — такова, например, знаменитая лавинная и спасательная служба в Давосе.
В США никогда не погибало из-за лавин 50—100 лыжников за зиму, как это случается в Европе, и это заслуга американских охотников за лавинами.
Современная служба борьбы с лавинами в Западном полушарии зародилась в Алте (штат Юта) вскоре после второй мировой войны. Алта — это заброшенный горняцкий поселок километрах в пятнадцати вверх от каньона Литл-Коттонвуд, к востоку от Солт-Лейк-Сити в горах Уосатч. Этот обрывистый хребет с вершинами высотой до 4000 м является как бы магнитом, притягивающим плохую погоду с трех направлений: с запада, т. е. с Тихого океана, с северо-запада — с залива Аляска и с севера — из Канады.
