Душманы молча, ненавидяще смотря на пакистанских военных, попятились. Сейчас был не восемьдесят пятый, был девяностый - и отношения между афганцами и пакистанцами разладились вконец. Только что на их глазах пакистанский офицер расстрелял их командира, даже не за неповиновение в бою - просто за слова. Не приходилось сомневаться, что если кто-то еще проявит неповиновение - то тут же расстреляют и его.
За спинами коммандос, на полосу пешаварского аэропорта садился грузный С-130, на его борту были начальник генерального штаба пакистанской армии, генерал-полковник Аслам Бег и вновь назначенный директор ИСИ генерал Шамсур Рахман Калла. Беглый министр обороны Афганистана с секретными документами был слишком важной персоной, чтобы его встречали генералы ниже рангом. Вместе с этими генералами на борту С130 были несколько офицеров-планировщиков пакистанского генерального штаба и больше двадцати оперативных сотрудников ИСИ.
Во второй половине для в аэропорт Пешавара прибыл сам Гульбеддин Хекматьяр - он окажется единственным, кто потом пожмет руку бывшему коммунисту Танаю, все остальные откажутся. А у Хекматьяра, чтобы сделать это - будут серьезные причины.
Прибывших разместили первоначально в одном из залов ожидания, выгнав оттуда ждущих самолета людей и выставив усиленные караулы. Боялись того, что Наджибулла может отдать приказ нанести удар по Пешавару, по аэропорту - у него для этого были средства, советские ракетные комплексы Луна и Скад. Для предотвращения такого развития событий - вся авиация округа была поднята по тревоге, в воздух подняли самолеты - разведчики. К аэродрому для усиления режима безопасности выдвинулась танковая рота. Прямо в здании аэровокзала шла работа - часть генштабистов и разведчиков работала с привезенными документами, часть - проводила первичные опросы прибывших, тут же брали подписки о сотрудничестве. Морально сломленные, потерявшие родину люди поддавались легко.
В кабинете начальника аэропорта обосновался сам генерал Аслам Бег, после гибели значительной части пакистанского генералитета и президента страны в восемьдесят восьмом - самый влиятельный военный в Пакистане. Генерал Калла ушел вниз, беседовать с Танаем, а генерал Бег, сидя в кресле, которое занимал начальник аэропорта смотрел на стоящего перед ним Хекматьяра, которому он так и не предложил сесть. Смотрел внимательно и недобро.
- Мы надеемся, что ты и твои люди не повторят тех ошибок, которые были допущены в прошлом году - сказал генерал Бег
- Нам не оказали той помощи, которую обещали - мрачно сказал лидер Исламской партии Афганистана
- Какую помощь тебе еще было нужно? Тебя поддерживала и артиллерия и авиация, такого никогда не было. Мы дали тебе корректировщиков огня, опытных артиллерийских офицеров. Где результат, я не вижу его!
- Тогда было проще. Тогда мы не брали города - мы просто убивали коммунистов, партизанили, разбивали колонны на дороге.
- Если ты не справляешься, может быть во главе твоего воинства поставить того, кто прилетел сюда из твоей страны? Этот человек, я уверен, не будет оправдывать красивыми словами свою трусость и глупость!
Хекматьяр дернулся, как от пощечины
- Вы готовы променять тех, кто сражался во имя Аллаха десять долгих лет на кучку проклятых безбожников?
Генерал Бег рассмеялся
- Мне нет дела до твоего Аллаха, прибереги эти слова для площади, для своих людей. Эти безбожники многое знают, их научили шурави, и научили их хорошо. Они горят жаждой мести, желают вернуться в свою страну и поквитаться. Ты примешь их в свою армию, а к Танаю отнесешься как к своему брату и пожмешь ему руку и будешь подчиняться ему и моим офицерам. Когда они что-то будут говорить тебе - ты будешь говорить своим людям в точности то же самое, чтобы они делали это. Ты понял меня?
- Мои люди этого не поймут - злобно сказал Хекматьяр - они слишком долго воевали с шурави и вскормленными ими шакалами - безбожниками, чтобы сейчас подчиниться им. Они ведут Джихад, священную войну - а в Джихаде нет места силам зла!
- Помнится, ты говорил, что торгуешь героином, потому что тоже ведешь джихад против шурави и желаешь, чтобы они травились белой смертью во имя Аллаха. Будь последователен в своих словах, чтобы у меня не пропало доверие к тебе.
- Пулю в бою можно получить не только в спину!
- Ты так ничего и не понял. За своих людей ответишь ты лично. И не только ты лично - но и твоя семья. Мне нет дела до того, какие слова ты скажешь своим людям. Итак: если твои люди вздумают сводить счеты с нашими гостями, знай, что мы всех их расстреляем, а тебя и всю твою семью отдадим в руки Юнуса Халеса. Ты понял меня?
Хекматьяр молчал. Одно время Халес и он возглавляли единую партию - Исламскую партию Афганистана, но потом разошлись из-за противоречий. Нет, не из-за противоречий как толковать Коран, или как помочь своей многострадальной родине. Из-за противоречий, как делить поступающую гуманитарную помощь и доходы от наркоторговли. Потом люди Хекматьяра убили сына Халеса, и Халес на Коране поклялся жестоко отомстить, хотя это и не афишировал - шла война с шурави и было совсем не до личной мести. Трудно даже представить, что может сделать Халес с ним и с его семьей, если они по милости пакистанской разведки попадут к нему в руки.
- Я вас понял, Аслам-муаллим - Хекматьяр решил не обострять обстановку - и сделаю в точности то, что вы мне прикажете.
- Это хорошо. То, что произошло сегодня - это предупреждение всем вам. Если вы вздумаете выйти из повиновения нам - мы расстреляем вас как бешеных собак!
Капитан Алим Шариф вынырнул из бездны небытия в пакистанском военном госпитале в Равалпинди, три недели спустя. Пакистанские коммандос, повинуясь приказу своего начальника, отправили сюда всех раненых на вертолете, чтобы им оказали помощь. Капитан Шариф из всех был самым тяжелым -
