В пятистах метрах от этого проклятого врачебного кабинета, на крыше лежал, истекая потом, майор Сычев из специального подразделения снайперов, приписанного сейчас к пятьдесят восьмой армии и спешно переброшенного сюда. Он искал цель... очередную, неторопливо и несуетно. То, что происходило вокруг - жара, мухи, пули... его ничуть не беспокоило.
Майор Сычев, ныне - снайпер-инструктор, тогда еще был снайпером второй категории - начинал в Афганистане. Но и со своей второй категорией он выцелил одного ублюдка и снял его первым же выстрелом с девятисот метров. Потом были Таджикистан и Чечня... и тут он уже учил пацанов, призывных, б...ь, пацанов - как им воевать с опытными профессионалами-снайперами, которых в Грозный на кровь слетелись десятки.
Особенно страшно было в районе библиотеки. Пехота топталась там трое суток, пока не появились спецназ ГРУ и снайперы. Снайперская дуэль длилась шестнадцать часов, погибли четверо русских снайперов, а сколько погибло снайперов чеченских - никто не считал. Тогда-то они одними из первых в разрушенном здании библиотеки нашли мертвую снайпершу, молодую и светловолосую. У нее было спокойное лицо спящего человека - это, несмотря на изорванное осколками гранаты тело - и снайперская винтовка, на прикладе которой насчитали двадцать две зарубки. В карманах - американские доллары.
И вот теперь эти снайперы пришли сюда. Мы пришли на их землю... а теперь духи уже на нашей земле.
Когда же кончится то... С семьдесят девятого не вылезаем из войны...
На винтовке майора Сычева стоял старый как дерьмо мамонта, крепкий и простой как молоток прицел ПСО-1, он к нему привык и новомодных ему было не надо. Спокойно и глубоко дыша - если посмотреть на это со стороны, оказалось бы, что майор дышит в три раза медленнее, чем обычный человек - майор пытался рассмотреть, что происходит.
Сначала он подумал, что снайпер поставил к окну два матраца и оборудовал позицию, чтобы стрелять из-за них. Потом понял - нет, это не матрацы. Щит - живой.
Две женщины. В белых халатах... одна кажется беременная. Привязаны... сверху за что-то.
Он примерно прикинул, каково расстояние между этими женщинами - коридор для его пули. Сантиметров тридцать... даже двадцать, не больше. Так... где снайпер. Он должен видеть, во что стреляет.
В прицеле белой точкой мелькнули белые волосы снайперши - и он нажал на спуск.
- Вот ты где... Иди сюда милый, иди сюда дорогой...
Один из офицеров Альфы, которые уже подобрались к самим окнам остановился, повернулся... похоже, чтобы помочь кому то - и открыл бок. Она уже поняла - на штурмующих броня, которой не страшны даже пули СВД. Решения есть - горло, ноги, потом по упавшему в пах - феерический болевой шок и вероятность смерти больше пятидесяти процентов даже при своевременной медицинской помощи. Можно - в подмышечную впадину, в ключицу, там бронежилет уже не защищает тело. Именно сюда она и прицелилась. Но выстрелить не успела - прилетевшая издалека пуля стеганула врачиху по боку, оставив на халате рваную полосу, и ударила Ингу в голову. Врачиха истошно закричала, видя, как по халату стекает что-то красное... липкое.
Потом, одна из спасшихся из проклятой больницы заложниц вспоминала - там еще девушка была, прибалтийка. Снайперша. Песни русские пела. Когда автобусы подали - она со всеми прощалась, плакала, говорила, какие вы хорошие, как уезжать от вас не хочется...
А там, в больнице, на полу - в каждой выемке кровь.
- Ты слышишь меня! Ты слышишь меня, генерал!? Не думай, что все уйдет со мной! Я достану тебя и из-под земли!
Генерал беспомощно взглянул на чиновника, который внимательно слушал, оперев тяжелую, седую голову на сложенные под подбородком руки.
- Спроси его, что происходит? Почему он нарушил приказ?
- Почему ты нарушил приказ, Шамиль? Ты нарушил приказ Джохара, ты подставил серьезных людей. Как ты узнал вообще этот номер?
- А это неважно! - взвизгнул на другом конце провода террорист - я найду тебя, где бы ты ни был! Ты думал моими руками прийти к власти в Русне, а потом меня убить! Не выйдет!
Очереди раздавались уже на первом этаже - Альфа рвалась к лестницам. Оба пулеметных расчета на тяжелых пулеметах были подавлены, Басаев не решался отдать приказ на подрыв больницы, потому что сам умирать не собирался - ни за Русню, ни за Ичкерию, ни за Аллаха, ни за что бы то ни было другое. Он твердо намеревался жить до тех пор, пока это возможно.
- Спроси его, что он хочет? - устало спросил чиновник
- Что ты хочешь, Шамиль, что тебе нужно?
- Мне нужно, чтобы вы остановили своих собак! Я знаю, что те, кого я взял в больнице для вас не стоят и плевка! Но и вам не уйти! Есть люди, которых я высадил по дороге! Как только я умру - они заговорят, ты понял!? Мне не нужны те ублюдки, каких ты подсунул мне как иностранных журналистов.
- Спроси, какие наши гарантии? - потребовал чиновник
- Какие наши гарантии, Шамиль? Если мы остановим штурм - какие гарантии, что ты будешь молчать?
- Гарантии!? Гарантии - это жизнь, моя и моих людей! Я еще хочу жить! Я ничего никому не скажу до тех пор, пока не почувствую, что вы хотите меня убить! Но если вы убьете меня - сами и дня не проживете. Остановите штурм, иначе я за себя не ручаюсь!!!
Генерал снова посмотрел на чиновника. Тот устало прикрыв глаза и кивнул.
