- Мы... о нет, бача, если виноваты мы - не виноват никто. Это удобная формулировка, чтобы уйти от ответственности.
Алим снова смолчал - ему был неприятен этот разговор.
- Армия должна взять власть - твердо сказал Саид Джан
Алим вздрогнул, повернулся к нему.
- Что вы имеете в виду, рафик дагероль?
- То и имею. Город обстреливают, перед нами - враг. Слишком много стало предателей, наши партийные деятели, вместо того, чтобы вести нас - грызутся как пауки в банке. Они боятся армию, тех, кто может всех спасти. Надо наводить порядок.
Полковник помолчал, словно подбирая слова
- Как ты думаешь, когда все пошло не так?
- Не знаю, рафик дагероль, я молод.
- Я вижу. А вот я ... уже стал, хоть и молод годами. Видишь?
Полковник закатал рукав гимнастерки, показал молодому парню, который его спас, чудовищный шрам на локте.
- Как ты думаешь, где я его получил?
- В бою, где же еще.
- Верно, в бою. Но не с теми, с кем ты думаешь. Я получил его в бою с шурави, в декабре семьдесят девятого. Меня тогда прислали от полка в Кабул, и я удостоился чести быть принятым самим учителем, рафиком Амином. Ты помнишь про этого человека, Алим?
Алим помнил - на курсах по ликвидации безграмотности говорили о нем. Говорили как о кровавом диктаторе, залившем Кабул кровью, допустившем чудовищные злоупотребления, казнившим немало верных партийцев.
- Я знаю, о чем ты думаешь, рафик. Парчмисты, когда пришли к власти на штыках шурави - они оболгали учителя. А ведь учитель принимал меня в партию, и я лучше знаю, о чем говорю. Этот позер и алкоголик прийдя к власти не собирался ничего делать, он был сыном генерала и считал, что работать не нужно. Никто не пришел воевать за него, когда надо было воевать************ - и учителя убили шурави. Но я уже простил за это шурави... они сами не знали что творили, проклятый Кармаль напел им в уши. Когда я последний раз я видел учителя - он был рад, как никогда, говорил что шурави вошли и всем будет легче - он ведь не знал тогда, что шурави пришли чтобы убить его, и Кармаль пришел с ними. Говорят, что в Хальке произошел раскол на два лагеря, а Парчам един... но как же он един, посмотри что происходит. Ведь каждый из парчамистов - кто сын генерала, кто сенатора, кто племенного вождя, и для каждого из них невозможно подчиниться другому, даже если дело идет об угрозе революции. Потом был обед, учителю стало плохо... и офицер, командовавший охраной, приказал мне оставаться во дворце, потому что был день пандшанба, четверг и многие офицеры ушли домой, офицеров не хватало. Потом начался бой... мы думали, что это пришли сторонники Тараки, но потом кто-то крикнул, что это шурави идут на штурм. Мы сражались... стреляли в шурави, а они стреляли в нас, а ты знаешь, как умеют воевать шурави. Меня ранило несколько раз, и я потерял сознание... а шурави отвезли меня в госпиталь, откуда я сбежал в свой полк, и никогда не говорил о том, что произошло. Но я точно знаю - кто виноват в том, что происходит, и что мы сделали не так. Учитель наводил порядок, а мы убили его и вместо него поставили негодяя и алкоголика Кармаля. Вот тогда то мы и предали свою революцию...
Полковник помолчал, обдумывая то, что он собирается сказать.
- Есть люди, готовые искупить предательство. Среди нас нет раскола. Мы все - воевали за революцию, и не отдадим ее просто так, в руки словоблудов. Ты готов присоединиться к нам и спасти революцию?
Алиму не нравилось то, что он слышал. Потом, многим позже он пожалеет об этом. Нет, не о том, что он сделает сейчас - о том, что он сделает потом, хотя на тот момент это и будет казаться ему именно тем, что должен сделать офицер и коммунист для спасения революции и Родины. Даже будучи бригадиром пакистанской армии, старшим оперативным офицером межведомственной разведывательной службы Пакистана Алим Шариф в глубине души все равно оставался сыном этой дикой и неприветливой земли. Афганцем.
- Я готов на все, чтобы спасти нашу революцию, рафик дагероль
Полковник улыбнулся
- Я в тебе и не сомневался. Ты мужественный солдат, и не раз доказал это. Таким как ты - место в рядах воинов, а не негодяев и словоблудов. Будь готов. Когда потребуется - я вызову тебя.
***** И автор тоже не понимает. Трагедия Афганистана социалистического периода заключалась в том что там, как и на всем Востоке людей объединяет не преданность какой-то идее или партии. Людей всегда объединяет преданность конкретному человеку. Пока ты этого не понимаешь, ты не поймешь Восток. Если ты хочешь сделать что-то на Востоке - ищи человека, который тебе это сделает, не пытайся рассказывать сказки про демократию или развитой социализм. Этого не поймут.
****** Во время операции Магистраль советским и афганским войскам удалось не только зачистить дорогу на Хост - но и заблокировать крупную группировку душманов (более двух тысяч человек) в базовом районе Срана, отрезав банду от границы. В банде были несколько крупных бандглаварей - душманы планировали захватить Хост еще до вывода ОКСВ, посадить там исламское правительство и получить статус стороны на переговорах по выводу войск
Душманы были бы неминуемо уничтожены, можно было бы уничтожить массированными ракетно- бомбовыми ударами и прорывающимися к ним из Пакистана подкрепления - но в Кабуле начались переговоры, и банде дали коридор на выход. Потом в 1991 году Хост стал первым крупным городом, перешедшим под контроль душманов - при штурме была применена дальнобойная артиллерия из Пакистана, то есть Пакистан в нарушение женевских договоренностей вмешался в ситуацию в стране и совершил акт агрессии против другого суверенного государства
