стали мужем и женой. Наша любовь была выше предрассудков толпы, выше земных представлений о добре и зле… Мы были…
Мне необходимо встретиться с вами. В половине восьмого вечера в следующий четверг я буду на углу Гарфидда и Седьмой Авеню, в парке. В пятницу в это же время я буду у Гранда и Клинтона в Нижнем Истсайде. В моем распоряжении ключи от квартир неподалеку от названных мест. Нам никто не помешает. В руках у меня будет красный цветок. Красный цвет — символ страсти…
7
(ПРОЛОГ Б.
Амелия: Лидгейт, необходимо отрегулировать вопрос с фермой на Роуз Хилл. Крестьяне десять лет обрабатывали эту землю. Мы не можем забрать ее без денежной компенсации.
Лидгейт: Кроуфорд сказал, что дело улажено. Оно меня больше не занимает.
Амелия: Он отдал ферму племяннику. Отнял землю у людей, работавших на ней десять лет, — и отдал сыну своей сестры. Вот как он уладил дело.
Лидгейт: Я повторяю: дело улажено. Вопрос решен.
Амелия
Лидгейт
Амелия
С каждым днем рейтинг «Спальни моей госпожи» рос. Шоу номер один было уже где-то в середине таблицы, но это не имело значения. Джордж, исполнительный продюсер, входя в кабинет Дженни с полученными по факсу свежими таблицами рейтинга, качал головой: «Это невероятно. Мы победили! Никогда не думал, что нам это удастся».
Даже на улицах Дженни ощущала перемену. Соседи, прежде лишь кивавшие ей при встрече, теперь останавливались, чтобы поговорить, — они уже знали, кто она такая. В метро до нее то и дело доносились обрывки разговоров — все обсуждали героев сериала. Служащим в книжном магазине не терпелось узнать, что случится дальше. Девушка в кафе очень хотела, чтобы каждая серия шла не менее часа: «Это просто кошмар! — говорила она, заворачивая сэндвич для Дженни, — только начнется — и уже конец!»
Дженни была в восторге. Все эти люди смотрели ее сериал, следили за поворотами сюжета, переживали за героев. Она вносила радость в их унылые будни. Если они были чем-то заняты, она предоставляла им возможность на полчаса присесть в кресло, к одиноким приводила в дом друзей, любознательным давала пищу для размышлений и даже уроки истории. Она была почти матерью для всех них, заботливой мамой…
Но почему же Брайан не разделял ее радости? Ведь он вполне это заслужил! Когда сериал был еще «в зародыше», он приложил не меньше сил, чем она, чтобы шоу состоялось. Но их общий успех не принес ему счастья. А она мечтала видеть его счастливым и дала бы руку себе отрубить, чтобы это наконец-то свершилось.
По крайней мере, пусть хоть один из них будет счастлив.
Амелия
Джорджианна: А я думала, ты поймешь меня. Филипп так холоден. Он ни в грош меня не ставит.
Амелия: Но он же твой супруг!
Джорджианна: Но это не значит, что я обречена
Амелия: Я говорю лишь, что…
Джорджианна
Фрэнсин Кенни, элегантная актриса с благородной внешностью матери-наперсницы, исполнительница роли леди Варлей, как-то заглянула в кабинет Дженни.
— Мы с Муром не устаем удивляться, — она имела в виду Мурфилда Томаса, играющего лорда Кортлэнда. — За все лето в сериале не было ни слова о нашей любви.
— Ни слова? — непонимающе уставилась на нее Дженни. — Вы уверены? Этого быть не может.
Лорд Кортлэнд и леди Варлей любили друг друга с детства, их неизменная взаимная преданность и нежность выгодно контрастировали с мимолетными страстями или ледяной холодностью прочих персонажей. Их любовь никогда не выступала на первый план, но на ее фоне разворачивались жизненные коллизии прочих героев. Эти двое считают, что Дженни за три месяца ни разу о них не упомянула.
— Я серьезно, Дженни. Поверь мне. Я правду говорю.
Разумеется, она говорила правду. Внутри любого актера как бы работал незримый счетчик, точно отсчитывающий количество его реплик в каждой серии.
Дженни дернула себя за волосы.
— Простите! Мы просто увязли в новых материалах. Я не права. Но это ничего не значит. Мы вовсе не собираемся забросить эту сюжетную линию! Ни в коем случае!
Фрэнсин, по-видимому, утешилась. Когда актрисе под шестьдесят, найти новую работу нелегко.
— Мы ужасно разволновались.
— Забудьте об этом. И спасибо, что зашли. Хотя я сам должна была исправить ошибку.
Фрэнсин ушла, а Дженни со злостью расшвыряла по столу бумаги. «Это ничего не значит». И она произнесла такие слова?! Безусловно, это кое-что значило. Это значило ВСЕ.
Сюжетная линия «Кортлэнд-Варлей» была списана с их любви с Брайаном. Причем она сделала это сознательно. «Я думала, что это и называется любовью — когда двое выросли вместе и у них общее прошлое». Но Дженни больше не верила в это и бессознательно, не ведая, что творит, оборвала рассказ об их любви.
Джорджианна и Амелия — подруги по несчастью — обе замужем за нелюбимыми. Но реакция Джорджианны бурная, страстная, она бунтует, за что и оказалась, будучи беременной, в изгнании. Но, не одобряя поведение Джорджианны, мы не рукоплещем и стоическому терпению Амелии.
Когда Джорджианна решает бежать с Перегрином, Амелия не обещает им поддержки. Она отнюдь не бесчувственна, но не видит достойной альтернативы законному браку.
В дверях кабинета возник Джордж. Дженни заговорила первой:
— Ты знаешь, что мы на все лето выпустили из виду леди Варлей и лорда Кортлэнда?
Скорее всего, он пришел поговорить о последних таблицах рейтинга, но сейчас ее волновало другое. Она совершила ошибку. И это было ужасно.
Он с минуту размышлял.
— Ты права. А что, это так серьезно?
Дженни вздохнула:
— Наверное, не очень. — По крайней мере, сериала эта проблема касалась меньше всего. А о ее месте в собственной жизни она не желала думать.
— А у меня новость, — сказал Джордж. — Ты знаешь Эдгара Делани?
— Конечно. — Это был известный комедийный актер с Бродвея, не раз получавший «Тони» за актерское мастерство.
— Он в восторге от сериала. Хочет, чтобы его приняли в труппу.
Дженни откинулась на спинку стула:
— Ну и что дальше? Ты же знаешь: у нас не подиум для знаменитостей.
Такое бывало и прежде — звезды крупного масштаба выражали желание сыграть в сериале эпизодическую роль, мелькнуть в кадре, словно ласточка небесная, в течение пары дней. Этот рекламный
