– Возможно. Но это будет дорого стоить.
Менеджер, хоть это была и не его работа, примерно прикидывал, куда пойдет заказанное оружие. Если до разговора о версии двадцать пять он что-то понимал – то после упоминания о ней понимать перестал вовсе. Дело в том, что для двадцать пятой версии снаряды производились только в США, и достать их было едва ли не сложнее, чем саму винтовку. Уровень заказа был понятен – снова готовится что-то на Востоке… какая-то разборка с одной из стран, не меньше. Крупная, очень крупная операция, но проводимая легкими силами, которым нужно будет максимально мощное вооружение из того, что они могут переносить на себе. Скорее всего, что-то вроде налета, с серьезным ожидаемым противодействием… вот почему им потребовались винтовки, стреляющие с плеча, ожидается большое количество легкой бронетехники. Бронебойный патрон 12,7, британский или американский, выводит из строя бронетранспортер класса БТР- 80, снаряд калибра 25 выводит из строя БМП-2… интересно, что за страна? Неужели Пакистан? Сирия? Может быть, Иран?
Или Кавказ?! В любом случае, это что-то такое, о чем правительство США не может не знать, и тайно – поддерживает.
– Молодой человек, – наставительно поднял палец дядя Изя, – нет ничего такого, чего нельзя было бы купить за деньги. Указанная сумма устроит?
Через стол перекочевала бумажка. Менеджер посмотрел… сумма была приличной, примерно такой, какую он и рассчитывал получить. Но тут… он на удачу перечеркнул одну цифру, написал вместо нее другую… рассчитывая на премию, которую он сможет получить в том маловероятном случае, если этот старый прожженный еврей согласится на новую сумму…
К его удивлению, дядя Изя посмотрел на новую сумму, вздохнул и… утвердительно кивнул головой. Сделка состоялась.
Ретроспектива /продолжение/
Март 1990 года
Кабул, Демократическая Республика
Афганистан
А все-таки план был хорош. Более того, план был просто замечателен!
Особенно для капитана Алима Шарифа, ведь узнав о нем, он окончательно определился с решением.
План делился на две части, скорее даже не на две части, а на два плана, реализация второго, подготовленного в спешке, была вызвана желанием спасти себя, спасти свою шкуру от справедливого народного суда революции. Так тогда думал капитан Алим Шариф – и только ознакомившись с некоторыми секретными документами ИСИ, будучи уже бригадиром пакистанской разведки, понял, насколько он ошибался.
Первый план был намечен к реализации в декабре восемьдесят девятого года и опирался на плотную сеть информаторов, осведомителей и прямых пособников, которых душманам удалось навербовать к настоящему времени. В этом же плане участвовал Шах Наваз Танай, халькист и пуштун, люто ненавидевший доктора Наджиба, Наджибуллу и его группу. Согласно этому плану по особому сигналу через Парачинарский выступ и провинцию Хост, к тому времени уже плотно контролируемую моджахедами, в Кабул перебрасывались четыре особых полка муджахеддинов-смертников, получивших общее называние «аль-исра»[89]. Эти полки по сигналу должны были начать штурм города с четырех сторон. Офицеры и солдаты 77 ЗЕНАП, со своими зенитными орудиями, расположенными на высотах Хайрабад, Карга, Тапе-Мараджан и Шарара, должны были начать обстрел города с целью подавить ключевые точки сопротивления. Одновременно отряды верных Танаю офицеров, в том числе бойцы четыреста сорок четвертого полка коммандос, дислоцированного в крепости Бала-Хиссар в окрестностях Кабула, должны были войти в город и взять штурмом или уничтожить несколько ключевых объектов города, в том числе и дворец Арк, где планировалось пленение или ликвидация Наджибуллы и его группы. После чего намечались массовые расстрелы для окончательного захвата власти, у каждого из участвующих в мятеже командиров был список лиц, подлежащих ликвидации.
Совершенно непонятно было только одно – как потом делить власть в охваченном мятежом Кабуле, ведь в нем уже должны были находиться четыре полка муджахеддинов, пусть многие из них и полегли бы в боях – зато сразу активизировалось бы исламское подполье. А ведь Хост рядом, в ситуации растерянности средних командиров, от него до Кабула моторизованным бандам боевиков – день пути. А если предположить, что в деле будут участвовать пакистанцы – они могут перебросить вертолетами своих коммандос примерно за час.
План этот был раскрыт, начались аресты. Первым делом арестовали нескольких солдат и офицеров 77 ЗЕНАП, от него исходила главная опасность, потом начались аресты в других частях и соединениях, докатились они и до самого министерства обороны. Арестованы были ключевые фигуры заговорщиков – генерал Вали Шах и начальник связи министерства генерал Алим Джан, последний, контролируя связь, должен был сообщить командирам частей и соединений по всей стране, что власть сменилась, и назвать лиц, приказы которых теперь следовало исполнять. Пятнадцатого декабря восемьдесят седьмого по национальному телевидению выступили заместитель министра госбезопасности генерал Яр Мухаммад[90] и генеральный прокурор ДРА Саид Шариф. Они рассказали всей стране о «бунте генералов» и заявили о том, что арестовано на данный момент сто двадцать семь человек, и все они будут преданы суду. Вскоре после этого выступления президент Наджибулла после заседания Совета министров задержал в своем кабинете министра обороны Таная и у них состоялся разговор на повышенных тонах, в ходе которого ни одна из сторон на компромисс не пошла. Покидая кабинет, Танай заявил – это заговор против меня и против всех халькистов.
Политика национального примирения – не то что с моджахедами, но и в собственной партии – трещала по швам.
Вернувшись в свое министерство, Танай решил продемонстрировать силу – он понимал, что разговаривать с президентом страны так нельзя и будут последствия. Запершись в своем министерстве, он вызвал к зданию верные ему войска с большим количеством бронетехники и предъявил президенту ультиматум. Принимать представителей президента он категорически отказался, говорить по телефону с самим президентом – тоже. Это был уже открытый мятеж, но перерасти ему уже в открытые боестолкновения не дало советское посольство. После обильных возлияний стороны пришли к соглашению, и высокопоставленные генералы, проходящие по делу о мятеже, были освобождены. Правда, Алим Джан – полумертвым от пыток – хадовцы хотели узнать, кому именно он должен был передавать через коммутатор связи сообщения о выступлении против президента, ведь начальник связи не мог не знать точного списка командного состава, поддерживающего мятежников. Тем не менее Танай счел это своей победой и открыто заявил на совещании командного состава, что не даст разваливать армию. Это было заявлением «присоединяйтесь ко мне, за мной сила».
После этого обе стороны начали наращивать силу. Танай, уже не советуясь ни с кем, начал проводить перестановки в министерстве обороны, стараясь расставить на важные посты своих людей, халькистов и пуштунов, которых и так было немало. Президент Наджибулла начал готовиться к худшему – во время одного из заседаний Политбюро он открыто предупредил всех о том, что надо готовиться к военному мятежу и предпринимать меры для обеспечения безопасности своих семей. В столице президент располагал силами Республиканской гвардии, которая подчинялась лично ему и которой командовал его родной брат, генерал Шапур Ахмадзай (точная должность – руководитель управления охраны ХАД), восемью партийными батальонами, так называемыми «группами защитников революции», и молодежными батальонами. Более того, он успел вызвать в столицу пятьдесят третью дивизию, состоящую из этнических узбеков, справедливо полагая, что узбеки и пуштуны ненавидят друг друга и узбеки никак не смогут договориться с пуштунами. Командовал дивизией генерал Абдул Рашид Достум…
– Значит, давайте еще раз, по порядку. На какое число намечено вооруженное выступление?
– Я не знаю точно. От первого до десятого марта. Будет подан сигнал к выступлению.
– Какой именно?
– Слово «Исра» по всем каналам связи.
– Что должно произойти по этому сигналу?
