– Это точно, – кивнул Ромов. – Но мастер высшего пилотажа.
– Господи! – ахнула, открыв дверь, Надежда Павловна. – Сынок! Ты…
– Все нормально, мама… – Стоявший перед ней пьяный Павел попытался войти, но, пошатнувшись, ударился плечом о косяк.
– Пашенька, – мать подхватила его, – да что же это! – Она помогла ему войти.
Сын сел на полку для обуви.
– Кончился я, мама, – опустив голову, пробормотал он. – Я ведь только выделывался, когда говорил, что и без самолета проживу. Нет, заболел я небом…
– Так не пей! – воскликнула Надежда Павловна. – И все будет хорошо, допустят тебя к полетам.
– А не пить не могу. Понимаешь, люблю я Тоньку… и детей своих люблю. Не могу я без них. Не могу, и все.
– Вот и не пей! – сердито повторила мать. – Если б не пил, то жил бы да радовался.
– А из-за чего я пить-то начал?.. – Сын вздохнул. – Ты ж не знаешь, а говоришь. Тоня с другим встречается… – Он всхлипнул. – А я… не могу ничего. Понимаешь, мама, ничего не могу. Драться и то не умею. Ведь ты меня музыке учила, а папа, – он стал вытирать слезы, – во всем тебя слушался. Он хотел меня в секцию бокса отвести, а ты не дала… Мне говорят – твоя Тонька шлюха, а я стою и глазами хлопаю. И пить я начал только от бессилия. Жена – шлюха, все об этом знают, знаю и я, но ей даже сказать про это боюсь. Боюсь летать, боюсь, что ты меня выгонишь, боюсь, что останусь без денег, что с моим сыном и дочерью что-то случится. Всего боюсь…
Надежда Павловна, не зная, что сказать, вздохнула.
– Выпью, и все куда-то отступает, – продолжал сын. – Знаешь, я специально перед медицинской комиссией пиво пил… Однажды был рейс в Москву. И я понял, что, если не отдам управление, врежусь куда-нибудь. Перепугался страшно. Не того, что случится, а того, что с тобой и детьми будет. Что делать, не знаю.
Мать обняла его. Он, прижавшись к ее груди, громко заплакал.
– Перестань! – Она погладила его по волосам. – Успокойся, Перестань выпивать и вернись в…
– Мама! Куда я вернусь?! – Оттолкнув мать, Павел попытался встать, но не смог. – Вернись… Куда? К кому? К этой мегере?! А ты знаешь, что она делала все, чтобы отвадить от меня детей? Света мне как-то раз рассказывала, что какой-то дядя Антон катал их на каруселях в парке, кормил мороженым… – Он сжал виски и закачался из стороны в сторону. И тут же согнулся, его вырвало.
– Господи, – прошептала Надежда Павловна, – зря я назвала его в честь своего отца, он был такой же слабый человек. Успокойся же! – громче проговорила она.
– Это было каждый раз, – промычал Павел, – когда я возвращался из рейса. Смотрю, игрушки появляются у детей дорогие. А я… – Его снова затошнило.
– Выпей молока, – тихо посоветовала мать, – кислого. Так всегда делал твой дед. Он тоже был…
– Я где-то читал, – пробормотал Павел, – что нельзя называть своих детей в честь родителей, если не уважаешь их.
– Так захотел твой отец, – вздохнула мать. – Он очень уважал твоего деда и…
– Дай мне выпить, – попросил сын. – В холодильнике есть водка. Дай…
– Нет. Ты больше не пьешь. Я не позволю тебе. Через неделю кончается твой липовый бюллетень, и ты полетишь. Я сегодня разговаривала с…
– Ты тоже считаешь меня ни на что не способным. А я могу! – крикнул он. – Я все могу! И вы удивитесь…
– Пашенька!.. – Мать снова обняла его. – Ложись спать. Хочешь, я тебе ванну налью? Помнишь, ты любил с солью. Сейчас в ванну и спать, а утром поговорим.
– Да вроде полегче стало. Вообще-то правильно, налей мне ванну. Сначала в горячей воде, а потом холодный душ. Здорово помогает, говорят. И пива купи, мам, – жалобно попросил он. – Я больше не буду…
– Проснешься, тогда и пива выпьешь. – Она поцеловала его в щеку.
– Хорошо, – согласился сын.
– А когда папа придет? – спросила девочка лет пяти наливавшую молоко в два стакана Тоню.
– Он улетел, – отозвалась та. – И будет долго там работать. Вы хотите пойти в цирк? Там будут клоуны, медведи на велосипедах…
– Хотим, – кивнула девочка. – Когда пойдем?
– За нами дядя Антон скоро заедет, – улыбнулась Тоня.
– Хочу в цирк! – обрадовался трехлетний малыш.
– Не пойму я тебя, Выключатель, – сказал черноволосый крепыш. – На кой тебе все это нужно? Баб столько вокруг, а ты прилип к этой и никак не отлепишься. У нее же два грызуна. Ладно там, пару раз переспал и все такое. А ты…
– Тебя это не касается! – отрезал Антон.
– Меня-то не касается, а вот прикатит…
– Слушай сюда, Мамалюк, и запоминай: я знаю, что делаю. Усек?
– Лады, – согласился тот, – гуляй.
– Тетя Аня, – молодая женщина вошла в комнату, – вы снова ничего не ели? Надо хоть немного…
– Писем не было? – чуть слышно спросила лежавшая на кровати бледная худая женщина.
– Нет. Если бы что-то было, я бы сразу принесла. Пора укол делать. – Она достала шприц.
– Господи, – вздохнула больная, – хоть бы не умереть до него. Господи!.. – Она с трудом вынула из-под легкого одеяла худую руку и перекрестилась.
Молодая вздохнула и достала из сумки две ампулы.
– Слышал? – тихо спросил лежавший рядом с Валерием в воронке Иван. – Штатники нашли закопанные в песке самолеты. Несколько «МИГов» и «Су». Видно, иракцы надеялись воспользоваться ими. А генералы предали Хусейна. Местные жители, которые нашли самолеты, все их разобрали. – Он рассмеялся.
– Тсс! – прошептал лежавший справа от него иракец.
Иван услышал приближавшийся шум моторов.
«Машины, – подумал он, – и парочка танков». Покосился на Валерия и начал отползать назад.
Тот понимающе кивнул и посмотрел на прижавшихся ко дну воронки троих иракских партизан.
– Я к полковнику, – по-арабски прошептал он ближнему.
Тот молча кивнул. Валерий выбрался из воронки и присоединился к Ивану.
– У двух камней полковник, – прошептал он, – и двое партизан, его охрана. Делаем их и полковника. И сразу из гранатомета по танкам. Бой завяжется, мы успеем уйти.
– А деньги при нем? – шепотом спросил Валерий.
– Он с чемоданчиком не расстается, – усмехнулся Иван.
– Здесь будем сутки, – строго проговорил полковник иракской армии. – Завтра ночью нанесем удар по мосту и палаточному городку англичан. Что сказал связной? – спросил он невысокого иракца в гражданской одежде.
– Старшие дочери президента в Иордании, – тихо ответил тот. – И туда же приехала его вторая жена с младшей дочерью. Король Иордании заявил, что делает это из соображений гуманности. «Аль-Каида» угрожала США, что, если хоть с одним из пленных талибов что-то случится, по Штатам будет нанесен удар. В Израиле выпустили из тюрем несколько сотен палестинцев. Правда, тех, кто принимал участие в преступлениях против израильтян или в террористических актах, не освободили. Палестинские группировки угрожают прервать мирный процесс, если все палестинцы…
– Я спросил про Ирак, – недовольно перебил его полковник.
– Сыновья президента похоронены под Тикритом. Правда, только через тринадцать дней, но все-таки в Ираке. Население все чаще и громче выражает свое недовольство освободителями, по-прежнему бесчинствуют мародеры и другие преступники. В армию, которую создают изменники, вступают и наши люди. Сопротивление американцам оказывается везде, но более всего в «Золотом треугольнике». Правда, и
