молодые, здоровые и, понятное дело, заводные. Так что вы уж зря не лезте…
– Мы не конфликтные люди, – успокоил его Руслан.
– Ясно, – кивнул державший сотовый телефон Антон. – Я все сделаю. Только вот что, – поморщился он, – у меня бабки на исходе. А нырять во что-то себе дороже выйдет. Засвечусь перед ментами, и тогда… – Замолчав, слушал абонента. – Понял, – довольно улыбаясь, кивнул он. – Обязательно встречу. Их ко мне или… – И вновь ему не дал договорить голос в телефоне. – Ясненько, – снова кивнул он. – А с этим делом я разберусь. Лады, буду ждать.
Отключив сотовый, положил его на столик.
– И куда же их сунуть? – пробормотал он. – Хорошо, если славяне. А то нарисуются кавказцы, и тогда запаришься с ними. Сейчас эти «операции антитеррор» достали уже. Участковые вообще приборзели. В день по два раза заныривают. Но главное, бабки привезут. Может, их к Мамалюку сунуть? Хотя нельзя, у него запросто может запал быть. Видать, что-то серьезное намечается. Узнать бы, что именно… Мне базарят, что вроде как уход в загранку. Придет – точно узнаю что и скорее всего срублю себе на этом бабок. Зачем нужен летчик? Если улетать куда-то, то самолет захватить, и вперед. Может, какой-нибудь аэродром частный? Да мне все это шло и ехало. Главное – довести Пашку до того, чтоб он был готов на все, что нужно. Правда, сейчас он в запое, сука, но постараюсь вытащить его. С Тонькой я ништяк перетер: отдай малышню мужу, буду с тобой жить. Нет – иди на хрен. Мне свои дети нужны, а чужих растить не желаю. В общем, надо что-то придумать, чтоб он пить бросил. Ведь я думал, что, наоборот, хорошо – забухал, летать не будет, а с похмелья на что хочешь клюнет. Однако что они задумали? Да хрен с ним, узнаю. Еще надо встретить двоих. Но куда их девать? Хату снимать? Если у них бабки имеются, то и хату сниму. Конечно, лучше, если б они у меня перекантовались, как будто я им квартиру снял. И бабки бы маял, и с ними в хороших. В общем, прикатят, ясно все будет. А сейчас надо о Павле думать. Вот дела – то нужно, чтобы забухал, а теперь должен бросить пить. Ведь по пьяному делу он ничего не сможет. Ладно, надо будет с Тонькой перетереть это дело. Конечно, чтоб она не совсем от меня отвернулась, а просто вроде как расстались на время. А как с Пашкой быть? Что бы такое сделать, чтоб он, сука, в авиацию эту гребаную вернулся?
– Саша, – заглянув в комнату, где перед телевизором сидел невысокий мужчина в спортивном костюме, сказала женщина, – тебе звонят.
– Кто? – недовольно спросил он.
– Бурков.
– Какого… ему надо?
– Не знаю. Он сказал, что ты можешь неплохо заработать.
– Даже так? – усмехнулся Александр. – Лады, дайка телефон.
– Занято, – недовольно прошептала Тоня. – Гад! – Положив трубку, она покачала головой. – Как это я могу бросить своих детей? Мы с тобой своих наделаем, – вспомнила она слова Антона. – Да я согласна родить еще, но как я оставлю дочь и сына? – Тоня тяжело вздохнула. – Как он вообще мог такое сказать!
– Мама, – подошла к ней дочь, – когда мы в цирк пойдем?
– Билеты не купили, – сразу придумала она, – не было их. Мы просили, просили, но не получилось. Как только еще раз приедут, пойдем обязательно… – Она обняла дочь и всхлипнула.
– Мама, – подбежал сын, – ты что плачешь? Зубик болит?
– Болит… – Она обняла и сына.
– А я папу хочу, – проговорил сын, – без него скучно. Он долго еще будет работать?
Не отвечая, мать поцеловала его и, крепко прижав к себе, заплакала.
– Господи! – прошептала Надежда Павловна. – Господи… – всхлипнув, перекрестилась и посмотрела на висевшую в углу кухни икону. – Помоги, Господи, помоги, – снова повторила она и вновь перекрестилась.
– Мам, – раздался голос сына, – ты дома?
– Да, сынок… – Мать подошла к покачивавшемуся на стуле в прихожей сыну. – Ты же говорил, что больше не будешь…
– Да друзей встретил, – пьяно улыбаясь, ответил сын. – Сейчас у меня друзей много… – Он стал падать вперед. Мать удержала его. – Не обижайся на меня, мама. Когда выпьешь, как-то легче становится. Я сегодня в аэропорт ездил, но из машины не выходил. Меня знакомый один возил. И как-то не по себе стало. Самолет как раз взлетал. На Москву пошел. Я должен был… – Не договорив, он заплакал. – Плохо мне. Ну почему я такой? – Он уткнулся стоявшей перед ним матери в живот. – Слабый я, ничего не могу, ничего, – протяжно повторил он.
– Перестань, Пашенька, – гладя его по волосам, вздохнула мать.
– Ведь говорила ты мне – не женись на Тоньке. Говорила, но я не послушал. А потом вроде все у нас хорошо стало. Света родилась, потом Толя… – Всхлипнув, он рукавом вытер слезы и улыбнулся. А потом Тонька начала… – Он снова заплакал. Мать, тяжело вздохнув, молчала. – Я не знаю, что мне делать, – проскулил Павел и, обхватив мать, крепко прижался к ней.
– Брось пить, сынок, – тихо проговорила мать, – и все будет хорошо.
– А как дети? – плача, спросил Павел. – Не могу…
– Брось пить! – рассердилась мать. – И все будет как прежде – и работа, и дети, и…
– И жена шлюха, – договорил за нее сын. – Вот в чем вся причина. Я бы разошелся с ней, но она лишит меня детей. Я не знаю, что мне делать.
– Главное – бросить пить, – вздохнула Надежда Павловна, – пока ты еще можешь это сделать.
Павел, подняв голову, хотел что-то сказать. Зазвонил телефон. Надежда Павловна взяла трубку.
– Здравствуй, Надюша, – услышала она.
– Анатолий Сергеевич, – узнала она голос, – это вы. Я…
– Снова на вы и по имени-отчеству?.. – недовольно прервал ее Румянцев. – Как Пашка?
– Да все так же.
– Ясно. Вот что, приезжайте к нам, Анна у меня приболела. В общем, приезжайте и поговорим. Надо что-то с Пашкой решать… Я потому и звоню. Мне тут стюардессы сказали, что видели Пашку около пивного бара. Поддат крепко был. В общем, приезжайте.
– Он сейчас пьян сильно, – вздохнула Надежда Павловна. – Давайте завтра. Я, как он проснется, сразу повезу его к вам.
– Ладно, – согласился Румянцев. – До двух я дома буду. Приезжайте. Ну, – вздохнул он, – будь здорова, Надя. Вытащим мы Пашку.
– Толя, – вздохнув, позвала лежавшая на кровати Анна, – неужели Пашка…
– Слаб оказался, – прикурив у открытой балконной двери, сказал Румянцев. – Из-за бабы запил. Он детишек своих любит, потому и терпел ее выходки. А потом, когда она уже в открытую начала с этим Голубцовым встречаться, запил. Надо вытаскивать Пашку. Ведь его отец, Игорь, жизнь мне спас. Не могу я допустить, чтобы с Пашкой что-то случилось, не могу…
– Подожди… – удивилась Тоня. – Как это ты…
– Уезжаю я. И не знаю, когда вернусь, – ответил Антон.
– Как уезжаешь? – опешила она. – Ведь ты говорил…
– В общем, вот что. Ухожу я от тебя. Нашел я свою половину без хвостов, как у тебя. Расход у нас с тобой. Все, подруга, надоела мне ты и твои хвостики. Я, может, и буду хорошим отцом, но не для твоих огрызков. Хочешь со мной – оставь хвосты Пашке, тогда и говорить будем.
– Подожди, Антон, но ты говорил, что любишь, что не можешь без меня…
– Я тебя забрал бы хоть сегодня, но вижу твоих хвостиков – и кажется мне, что Пашка рядом. А мне это на хрен не упало. Я сам тебе могу парочку сделать. В общем, решай сама.
– То едешь куда-то, то нашел шлюху какую-то, то теперь…
– Да просто хотел, чтоб без обиды. Я хочу с тобой жить, но вот дети Пашкины… – Он посмотрел ей в глаза.
– Но я мать, и я…
– В общем, решать тебе. Верни Пашку. На время мы с тобой перестанем встречаться. Ну а потом… – Он
