– Лады, – согласился Иван.
– Ну вот и он, – кивнул на троих идущих к такси летчиков крепкий парень.
– Точно, – посмотрев на фотографию, согласился сидевший на заднем сиденье Абу. – Действительно семьянин, – улыбнулся он. – Все в нем говорит о том, что человек не думает ни о чем, кроме детей. Интернет все-таки великое достижение человечества, – засмеялся он. – Поехали! – Абу убрал фотографию Павла в карман. Сидевший за рулем Туркин тронул «ауди». – К восьми нужно быть на Павелецком, – сказал ему Абу.
– Подняли ни свет ни заря, – проворчал тот. – Хоть бы предупредили.
– Я никогда никого ни о чем не предупреждаю, – холодно улыбнулся египтянин.
– Зачем он вызвал Бурича? – недоуменно спросила вошедшая на кухню, где Гиви варил кофе, Тамара.
– Не знаю.
– А тебе зачем сейчас оружие? – осведомилась она, увидев на столе «ТТ».
Гиви, улыбаясь, посмотрел на Тамару и, взяв пистолет, направил на нее.
– Ты что? – Она отступила назад. Он рассмеялся и, сунув рукоятку в рот, откусил. Тамара пораженно смотрела на него.
– Из хлеба сделан. – Гиви бросил ей пистолет с надкушенной рукояткой.
– Вот это да! – Повертев в руках мастерски исполненную копию «ТТ», Тамара рассмеялась. – Так вот зачем ты понадобился Абу. И за какое время ты делаешь пистолет?
– За полчаса.
– Но когда ты навел его на меня, – сказала Тамара, – то взвел курок. Я видела, как твой палец взводит курок, и слышала щелчок…
– Зажигалка. – Он показал ей левую руку и щелкнул зажигалкой. – Разумеется, без газа. А пальцем просто провел вниз мимо курка. А то можно его сломать. Я с детства лепкой занимался, – вздохнул Гиви. – Чего только не лепил! Когда с уголовщиной связался, стал пробовать лепить пистолеты. Парни с этими хлебными макетами ограбили три магазина в Бакуриани, Боржоми и Харагаули. Когда взяли, им так и припаяли вооруженное ограбление. В восемьдесят седьмом, когда в Тбилиси бунт был, я вылепил два пистолета из пайки. И надзиратели приняли их за настоящие. Поэтому мы и прорвались тогда…
– Теперь понятно, – повторила, разглядывая хлебный пистолет, Тамара, – зачем ты понадобился Абу. Ведь в самолете ты сможешь вылепить хотя бы один?
– Конечно. Заранее сделать заготовку, ее в булке так и оставить, и через полчаса пистолет готов.
– А ствол? – Она посмотрела в дуло. – Корпус шариковой ручки. Ловко! – засмеялась Тамара. – Я часто видела оружие, но и то подумала, что настоящий. Вот это да!
– Все, – посмотрел на часы Абу, – можешь ехать. Это тебе за поездку. – Он сунул Туркину в карман сто долларов.
Семен, кивнув, пошел к машине.
Проводив его взглядом, Абу снова посмотрел на часы.
– Спасибо за компанию, – кладя простыни на полку в купе проводников, улыбнулся Иван.
– Вам спасибо, – ответила проводница. – Назад поедете, обязательно снова отметим. На этот раз встречу. До свидания, – с улыбкой попрощалась она.
Валерий, пропуская выходящих пассажиров, остановился и смотрел в сторону вокзала.
– Что-то не вижу знакомых лиц, – подошел к нему Иван.
– Я думал, Шарафутдин встретит, – отозвался Валерий. – Но похоже, что нет. Ага, – кивнул он, – трудно узнать, типичный русский интеллигент, но тем не менее – господин египтянин.
– А чего ты его египтянином зовешь? – спросил Крылов. – По-моему, типичный араб.
– Так ведь Египет тоже арабская страна. И он точно египтянин, – уверенно проговорил Валерий. – Конечно, трудно объяснить, но я понял это. По-арабски говорят не только на Ближнем Востоке, но и в Египте. Однако в каждой стране свой диалект. Пошли, – кивнул он. – Не будем томить ожиданием господина Абу.
«Доехали, – облегченно вздохнул Абу. – Надеюсь, Соколов меня не разочарует. Все-таки был в разведшколе».
Убедившись, что его заметили, он неторопливо пошел к привокзальной площади.
– А почему он не ждет нас? – удивился Иван.
– Держим его в поле зрения, – улыбнулся Валерий. – Он хочет убедиться, что мы без «хвоста». И убеждает в этом нас.
– Шпионские штучки, – хмыкнул Иван. – Россия потеряла в тебе…
– Я потерял веру в Россию, – поправил его Валерий.
«Мы согласились на помощь тому, – подумал Иван, – кто ненавидит нашу родину, страну, в которой живут моя сестра и его мать. И у каждого свои причины».
– Как ты? – спросил по сотовому Абу.
– Нормально, – отозвался Шарафутдин. – Устроился на квартиру к одной пожилой женщине. Паспорт прошел проверку в милиции. Я сказал, что приехал на несколько дней.
– Милиция – это уже хуже. Вот что, проверь все, что надо, и уезжай. Кроме того, через каждые два часа выходи на связь.
– Хорошо.
Отключив сотовый, Абу оглянулся. Валерий и Иван стояли около вокзала и о чем-то говорили.
– Молодец Соколов, – довольно улыбнулся Абу. Кивнул Турку. И тут же остановил его. Он увидел, как Валерий подошел к свободному таксисту.
– Сколько это будет стоить? – спросил он.
– Ну, – пожал плечами водитель, – полторы дашь, и поехали.
– Слышь, – сказал Валерий, – с нами вон тот ехал, – кивнул он вперед, – ему тоже в Домодедово. У нас с бабками проблема, но мы с ним сложимся.
– Кто? – повернулся таксист.
Абу увидел, как к нему быстро идет Валерий.
– Слышь, – подойдя, сказал он, – тебе ведь в Домодедово? Мы тачку нашли, но полторы тысячи, а у нас…
– Пятьсот моих, – улыбнулся Абу, – и триста его. Он меня встретил, но в запое был и поэтому без машины.
– Тише вы, – подошел к ним водитель. – Вон туда идите. Если что, я вас встречаю.
– Почему ты занервничала? – спросил сидевший перед телевизором Гиви.
– Чувствую, что просто так мне отсюда не уехать, – огрызнулась ходившая по комнате Тамара. – Но сам Абу не будет принимать участия в захвате самолета.
– Ты уверена, что он пойдет на захват?
– Абсолютно. И ты тому лишнее подтверждение.
– Да, ты права. Но если я не соглашусь, то…
– Не знаю. Он может угрожать убийством твоей семьи. Ведь ничем иным тебя не заставишь пойти на это.
– Значит, надо просто исчезнуть. У меня нет желания участвовать в этом.
– Ты глупец. Тогда тебя просто убьют. Поэтому и Турок был с нами.
– Но ты сама взяла его с собой.
– И сейчас жалею об этом. Надо было уезжать с деньгами куда-нибудь за границу. Черт возьми, почему я этого не сделала?
– Я тебе предлагал этот вариант. А теперь надо что-то придумать. Вот почему Абу спросил меня, не разучился ли я…
– Уйти мы успеем, – внезапно успокоилась Тамара. – Надо все хорошенько разузнать. Может, исполнители другие. А что касается тебя, ты сделаешь пистолеты, их замаскируют в хлебе, и все. Ведь ты старый, а я женщина. И он прекрасно понимает, что мы не сможем участвовать в захвате. Он должен это понять.
