– Как деньги получать, – с досадой проворчал Ромов, – так ты первый.
– Я лечу? – услышал он голос вошедшего Вячеслава.
– Последний раз, – повернулся к нему Ромов, – как договорились.
– Договор дороже денег. Правда, последний полет у нас восьмого. Но мы, наверное, уедем завтра. Конечно, если вы разрешите нам полет сегодня.
– По очереди. И за границу, обозначенную на карте, не вылетать ни в коем случае.
– Есть, господин инструктор, – вытянувшись, кивнул Вячеслав.
– Чего это они затеяли? – кивнув в сторону самолетов, спросил один из двух охранников.
– Моторы разогревают, наверное, – ответил Григорий.
Потушив окурок, он вышел из вагончика и направился к финским домикам. Увидел, как трое мужчин поднимаются в кабины самолетов.
– Ты что, сразу всем троим разрешил?! – услышал Ромов громкий голос за окном. Выглянув, увидел просившего у него когда-то воды патлатого парня.
– В чем, собственно, дело? – недовольно осведомился он. – Ты почему на территории?
И увидел, как к самолетам бегут четверо работавших на разметке. Впереди мчался тот самый патлатый. Из вагончика навстречу им выскочил Григорий.
– Чехи! – потрясая плеером, заорал он. – Они…
Спрыгнув со ступеней, Григорий побежал к самолетам, которые, выкатывались на взлетную полосу один за другим.
Патлатый, рванувшись вслед за Григорием, выхватил пистолет. От вагончика Ромова послышался шум двигателя тронувшегося «уазика».
– Гяуры! – увидев бегущих, оскалился в злой усмешке Ян. – Хорошо, что я первым вышел на полосу.
– Все равно успею! – прорычал Вячеслав. Выхватив пистолет, он выстрелил в бегущего к взлетной полосе Григория.
Патлатый, остановившись, дважды выстрелил в сторону начинавшего движение самолета Руслана. Мотор заглох и сразу задымил. Руслан выбрался на крыло. В его руке был пистолет. Он, спрыгнув, трижды выстрелил в бегущих к самолету. Один из разметчиков упал, другой, схватившись за левое плечо, присел. В бегущего к цистерне Руслана стреляли еще двое. Вскрикнув, он упал. Икра левой ноги была пробита. Он выстрелил в преследователей оставшимися патронами и вставил другую обойму. Еще одна пуля вошла ему в плечо. Он с криком выронил пистолет и тут же попытался схватить его левой рукой.
– Не советую! – подбегая, предупредил один из разметчиков. Руслан успел ухватить рукоятку «ТТ», прежде чем пуля из пистолета разметчика вошла ему в другое плечо.
– Убей меня, пес! – протяжно закричал он. – Убей!
Патлатый стремительно приближался к выезжавшему на взлетную полосу «У-2» Яна. Самолет начал разбег по полосе.
– Один взлетает! – прокричал в переговорное устройство бегущий к аэроплану мужчина. За ним мчался другой.
– Успеет! – крикнул он.
– Кто? – обернулся первый.
– Гляди! – показывая рукой в сторону самолета, воскликнул второй. Наперерез «У-2» мчался крытый брезентом «уазик».
– Давай, Ромов, – в один голос прошептали мужчины. – Давай!
«Уазик» с силой врезался в самолет. Тот, чиркнул левым крылом о бетон взлетной полосы и, подпрыгнув, ударился носом в землю. И сразу грохнул взрыв.
– Есть! – в один голос заорали оба мужчины. – А Ромов? – Они бросились к горящим обломкам.
– Взлетает, сука, – тут же остановившись, процедил первый.
– Игорь не даст, – сказал второй.
Они видели, как на крыло самолета пытается влезть патлатый.
– Взлечу! – видя на полосе горящий хвост самолета, крикнул Ян. – Аллах акбар!
Патлатый, чувствуя, что вот-вот сорвется, выхватил пистолет и, падая вниз, выстрелил в бак самолета.
– Аллах велик! – восторженно прокричал Ян, почувствовав, что «У-2» взлетает.
– Не уйдешь, сука!.. – простонал патлатый со сломанной ногой и окровавленным лицом.
Из бака самолета била огненная струя. Раздался взрыв. Объятый пламенем, «У-2» рухнул на поле. От городка к аэродрому приближались четыре вертолета.
– Как вы? – остановившись, спросила сидевшую между Иваном и Валерием Лену стюардесса.
– Пока нормально, – с вымученной улыбкой отозвалась та.
Через проход от Ивана находилась Луиза. Шарафутдин с незнакомым мужчиной сидели на два ряда впереди.
– Ну молодцы наши! – громко говорил крупный мужчина с загорелой лысиной в сером костюме. – Сделали Швейцарию как детей – четыре – один. А перед этим с Ирландией один – один сыграли. Молотки парни!
– Послушайте, – к нему подошла стюардесса, – пожалуйста, выражайте свое восхищение потише. Впереди сидит беременная женщина.
– Понял, – кивнул тот. – И почему вы, стюардессы, все красивые такие? – отпустил он нехитрый комплимент. – Посмотришь на вас…
– Так у них отбор специальный, – вмешался сидевший рядом с ним худой, интеллигентного вида мужчина в очках, – как на конкурсе красоты.
– Надо выжечь к такой-то матери всю их Чеченскую республику, – повернувшись к сидевшему слева плотному мужчине, говорил пожилой человек. – И тогда порядок будет, и рвать нигде ничего не станут. Сталин не зря их братию всю в войну к едрене матери выслал.
– Сталин и русских в лагеря отправлял, и военачальников немало. Так что всех под одну гребенку стричь нельзя.
«Я тебя, старого пса, – делая вид, что дремлет, думал сидевший рядом с ним атлет, – первого прикончу».
Сидевший за любителем футбола Скорпион спокойно разгадывал кроссворд в «Огоньке».
«Ну вот и все, – с тоской думала Луиза. – Я могла и не лететь. Но наверняка было бы еще хуже. Только бы больно не было», – вздохнула она.
«Пассажиров девяносто два, – думал Ягуар, – мужчин, способных оказать сопротивление, человек десять, ну, может, двенадцать. Военных никого, в этом плане нам повезло. Осталось, – он посмотрел на часы, – пятнадцать минут. Чеченка нервничает. Она выбрала безболезненный уход из жизни. Все произойдет очень быстро, никто и испугаться не успеет. Конечно, хуже всех будет Скорпиону – видеть стремительно приближающуюся цель. Я бы, наверное, не смог, – признался он себе, – так спокойно в течение нескольких месяцев отрабатывать полет в смерть. – Криво улыбнувшись, он покосился на Шарафутдина. – Интересно было бы знать, о чем думает каждый?»
«На время смотрит, – Шарафутдин отметил движение головы Ягуара. – Он совершенно спокоен. Может, только внешне? – подумал он. – Хотя я тоже не переживаю. Ведь это все равно скоро закончилось бы. Интересно, почувствуем мы что-нибудь или нет? Скорее всего не успеем. Конечно, это лучше, чем скитание по горам или тяжелое ранение, когда помощи ждать неоткуда и только враги могут тебя найти. В центре я бы тоже долго не прожил. Все шло к тому, что меня забросили бы в Ирак или в Афганистан. А умирать за чужую страну я не хочу. Да что сейчас думать… Остается одно – Аллах акбар, и все. Может, действительно рай есть и мы обретем вечность? – Шарафутдин покосился на Ягуара. – Он сам верит в это? Двое из его людей перевязали себе члены. – Он усмехнулся. – По примеру палестинцы перед терактом для семи девственниц член берегут. Учитель говорил, что тело – как скафандр, освободи душу и будешь жить вечно. А как же член? – снова усмехнулся он. – Или он к этому самому скафандру отношения
