– Ольга мне свиданку назначила, просила помочь деньгами… Что-то у нее с мужем не так. Я приехал, вместо нее ты. Морочишь мне голову какими-то документами…
Если он ничего не скажет об убийствах – все пропало! У нас опять не будет прямых доказательств! Надо его спровоцировать.
– У меня тоже сложности, – заявила я. – И тоже с деньгами. Я вот, например, за дом еще не все отдала.
– Это за ту халупу, в которой ты живешь?
– За нее. Дом теплый, на самом берегу, вот цена и высокая.
– И много хозяйке должна? – поинтересовался он.
– Пятнадцать тысяч, – сообщила я. – А кроме того, без машины в деревне жить – никак.
– И сколько же всего? – спросил он.
– Тридцать тысяч долларов, – сообщила я.
– Неплохие аппетиты! – присвистнул он.
Я чувствовала, что беседа идет как-то не так: он задает мне вопросы, а не наоборот. Я поняла: он ни в чем не сознался, просто стоит и тянет время, решая, нужно ли меня убивать и как это удобнее сделать.
– А зачем ты Варвару убил? – спросила я, резко переменив тему.
– Варвару? – Он удивленно приподнял брови, словно впервые слышал это имя.
– Да, ее. Из-за фотографий?
– Покаяния хочешь? Или так любопытствуешь?
– Любопытствую.
– Так библиотекарша собиралась выставку сделать. Фотографии моей невестушки драгоценной на всеобщее обозрение выставить. Люди бы стали ходить, смотреть… Галочка наверняка бы зашла…
– Дочку жалко? – уточнила я.
– Дочка – это святое. Кстати, как ты меня все-таки вычислила, не пойму.
– А Варя мне успела сказать, что наследница Зябужских похожа на одну местную девицу. Мы с Галочкой вместе шли и увидели ее. Галка и говорит: «Вот, папина невеста точь-в-точь как эта…» А Карина? – спросила я. – Бумаги отдавать не хотела?
– Именно. Один раз я заплатил. А потом она еще потребовала… Кто знает, что ты здесь?
Он вдруг выпрямился и расправил плечи. Все, разговор окончен. Он даже не стал выяснять, как я хочу получить деньги, когда…
– Ольга знает, – со значением произнесла я. – Антон знает.
– Знаешь, – презрительно произнес он, – мне тебя даже не жалко! Что тебя, что эту Варвару. Обе вы жалкие, уродливые старые девы.
– Варя не была старой девой, у нее дочь… – зачем-то сказала я.
– Да какая разница!
– Не забывай, Антон знает… – беспомощно выкрикнула я.
– А что мне твой Антон? – усмехнулся Шацкой. – У тебя в твоей избушке баллоны с газом есть?
Я кивнула, как китайский болванчик. Он резко выбросил вперед правую руку, и что-то больно хлестнуло меня по щеке, обвившись вокруг шеи, не давая вздохнуть. Он рванул веревку к себе, и я чуть не упала… Чего они ждут?
– Сейчас пойду к тебе и чуть приоткрою вентиль на баллоне, – прошептал он, – тебя рядом положу. Часа через три позвоню тебе на мобильный. Знаешь, как полыхнет? Мало не покажется. Заодно и твоего Антона прихлопнет.
Вообще-то я баба сильная. Легко бы он со мной не справился. Но тут я просто обмерла: на меня напал убийца. Хладнокровный, не испытывающий ни сомнений, ни угрызений совести, для которого чужие смерти были чемто вроде коммерческих сделок, в перспективе суливших выгоду, – и больше ничего его не интересовало. Как там о нем Дима сказал? «В бизнесе он танк!»
Действительно, чего сомневаться! Некрасивая, немолодая женщина. Одинокая, детей нет… Близких нет… Чего вообще тут под ногами путается?
«Дракончики! – мелькнуло у меня в голове. – Дракончики тоже сгорят, и Верин тоже. Надо было его отнести… Шатобриан куда пойдет?»
Он резко притянул меня к себе, словно любовно обнимал. Я хрипела, царапала себя и его, пытаясь сорвать удавку с шеи.
Вдруг совершенно ясно послышался негромкий самоуверенный смешок. Прозвучал словно команда: перестав вырываться, я отпустила руку и изо всей силы двинула убийцу в пах. Удивленно охнув, он согнулся и ослабил хватку. Мне бы точно не хватило этих секунд… Наверняка не хватило бы. Но в этот момент две черные тени одновременно накинулись на него. Он разжал руки, и, лишившись опоры, я повалилась на траву.
Я почти не ударилась, зато, как потом выяснилось, перепачкалась. Я сидела на влажной холодной земле, откашливалась, отплевывалась и смотрела, как профессионалы умело скручивают убийцу. Он ругался и обзывал меня последними словами.
– Ты как? – Вера подошла ко мне.
– Чего вы так долго?
– Долго? – Она улыбнулась. – Да мы и опомниться не успели, как ты ему заехала… Ловко!
Я стащила с шеи веревку и отбросила ее подальше.
– Паша, вещественное доказательство… – попросила Вера.
Павел Андреевич наклонился и поднял веревку, к одному концу которой была привязана какая-то тяжелая металлическая штука.
– Древнейшая задумка, – прокомментировал он. – Что-то вроде кистеня. – Потом обернулся ко мне: – Ну ты и молодец! Бой-баба! Красавица! Умница! – И весело подмигнул. – Побольше бы таких женщин!
Я неуверенно улыбнулась ему в ответ: нечасто мужчины говорили мне комплименты. Неужели он искренне?
Утром я отдала Верочке дракона. Девочка пришла в восторг! От предложенной чашечки чаю я отказалась и ничего про окончание расследования не сказала. Пусть они сначала все официально узнают, а там… Надеюсь, не отберут игрушку у ребенка.
Однако оказалось, что Надя уже знала об аресте Андрея. Знала она и о том, что он во всем сознался. Пока еще ей никто не рассказал о моем участии во всем этом. Сама просвещать я не стала… Хотя все равно рано или поздно узнает.
– Как жить дальше будешь? – поинтересовалась я.
– Не знаю, как мама скажет.
Надька неисправима! Мать-педагог – это тебе не фунт изюма. Не зря я педагогов не люблю. Не верю я в учителей, как не верят в розовых единорогов. Да, на свете существуют хорошие преподаватели разных предметов: истории, математики, физики. Но стоит только такому педагогу вообразить себя Учителем с большой буквы, сэнсэем, гуру – то все рушится. Неприменим чей бы то ни было опыт для чужой жизни. Для меня это так же ясно, как ясно то, что нельзя деталь от «Волги» ставить на «Москвич» – может, и поедет, но через пень-колоду. Каждый должен набить собственные шишки: уж так повелось. Мудра была моя бабушка и не мешала мне набивать эти самые шишки. Пусть ей земля будет пухом.
А Анна Федоровна все свою дочь учила, все поучала. Все на путь наставляла… Вот и вышло, что дожила Наденька до сорока лет все такой же послушной девочкой, способной только на то, чтобы глядеть кому-то в рот и ждать, что ей сейчас прикажут.
Я совсем не чувствовала себя победительницей. Я хотела как лучше: защитить одну подругу, отомстить за смерть другой, а вышло… Вышло как вышло.
Узнали они обо всем быстро. Следующим же вечером Галя влетела ко мне разгневанная. В руке у нее был розовый дракон.
– Как ты могла?! – закричала она с порога. – Как ты могла?! – И швырнула дракончика на стол.
– Чаю хочешь? – спокойно спросила я.
– Да подавись своим чаем! Папа ни в чем не виноват!
– Несколько часов назад он пытался меня задушить.
– Жаль, что не получилось! – в сердцах выкрикнула Галка и замолчала.
