— Разве только дом? — язвительно вопросил пан Коленка.
— Минутку, — официальным голосом заявил сержант. — Здесь три дамы утверждают, что пан Кардасевич играет с ними в бридж, а вы стоите на своем. — Он повернулся к бородачу: — У вас что-нибудь пропало?
— Пока еще не знаю, но не могу допустить, чтобы кто-то без разрешения входил в мой дом, да и к тому же через окно.
— Разумеется, пан профессор, — согласился сержант, — это ваше право. Однако если вы без достаточных оснований подозреваете этого господина…
— Без достаточных оснований? — рассерженно закричал пан Коленка. — Извините, а кто подменил мою шляпу?
Я вся обратилась в слух. Вот оно! Расследование пошло по новому пути, который интересовал меня больше всего. Но почему пан Коленка задал вдруг этот вопрос? Еще сегодня утром он оставил меня в дураках, позволив Франту обвести себя вокруг пальца, а сейчас неожиданно вспомнил!
— Какая шляпа? — заинтересовал сержант.
— Вот именно, — вскользь заметил Франт. — Я ведь объяснил вам утром…
— То было утром, — оборвал его виолончелист. — С утра многое изменилось. Теперь я уж твердо знаю, что шляпу подменили вы. Вам нелегко будет отпереться. Вас видела эта девочка…
Я струсила, подо мной подгибались ноги, но делать было нечего. Меня призывали в свидетели, и я выступила вперед. Окружающие смотрели на меня так, будто я выскочила из-под земли. А больше вех удивилась моя мама.
— Крыся! — взмолилась она, заламывая руки. — Я ведь так тебя просила, не вмешивайся в дела взрослых!
— О, вот именно, — с готовностью подтвердил Франт. — Я хотел даже сказать вам, что у этого милого создания слишком буйное воображение…
— Это ваши выдумки! — прервал его пан Коленка.
— Спокойней, спокойней, граждане! — увещевал спорящих сержант. — Я ничего не понимаю. Прошу говорить поочередно.
И я бесстрастно, как на уроке, заговорила:
— Это правда, в субботу перед полуднем в кафе «Янтарь» я видела, как этот господин подменил шляпу.
— Смешно, — вмешался Франт. Постукивая трубочкой о ладонь, он повернулся к сержанту: — Сейчас я вам объясню. Я не мог подменить шляпу, поскольку в субботу перед обедом не был в «Янтаре».
— Был! — заорала я, не в состоянии выслушивать больше его наглую ложь.
— Крыся, ради бога! — Мама снова всплеснула руками. — Если пан инженер утверждает, что не был в «Янтаре»…
— Был! Был! Был! — Я в ярости затопала ногами.
— О, пожалуйста, — произнес Франт с почти сатанинской усмешкой. — Даже у ее матери сложилось о ней вполне определенное представление.
— Простите, — вступилась мама, — разумеется, моя Крыся может иногда пофантазировать.
— Это не фантазия! Это правда! — закричала я. У меня навернулись слезы, но я не заплакала, не хотела ронять своего достоинства. Что бы тогда обо мне подумали? Я только дрожала от злости и теребила рукав свитера.
Мама взяла меня за руку.
— Успокойся, милая. Все это не для тебя… Не для тебя, Крыся. — Внезапно она повернулась лицом к пану Коленке. — Меня очень удивляет, что вы впутываете в свои дела малолетнего ребенка.
Пан Коленка раскрыл было рот, чтобы ответить, но не успел произнести ни слова, так как мама, держа меня за руку, потянула, как овечку, за собой в холл.
Что за позор! И это унижают меня, Девятку, главаря гангстерской банды с Саской Кемпы!
ВТОРНИК
На пляже
Во вторник течение событий для меня временно приостановилось, ибо я не должна была больше вмешиваться в дела взрослых. Такое решение принял семейный совет за ужином. Нервничала мама, нервничал папа, а с ними и Яцек, который всегда делал то же, что и папа. А мне надлежало вести себя разумно, соображая, где и что творится.
Погода была прекрасная, и мы всей семьей отправились на пляж. «Чтобы хоть отчасти компенсировать расходы на пребывание в Небоже». По крайней мере, так говорил папа. По его словам, самое ценное в жизни — это здоровье, и мы вдыхали насыщенный йодом воздух. В результате возрастала стойкость наших миндалин к вредоносному воздействию любых бактерий, а наши легкие вбирали в себя про запас кислород и озон, которые составляют какой-то там процент воздуха.
Папа с Яцеком возводили из песка исполинский замок, мама с докторшей из Жешува, выставив на солнце спины, лакомились новейшими сплетнями, а я не могла найти себе места и пошла искупаться в море.
Едва отплыв от берега, я заметила, как мне вначале показалось, оторвавшийся во время шторма буй. Но тут же сообразила, что это не буй, а голова моего хорошего знакомого пана Валерия Коленки.
— Увидев меня, он подплыл ближе и крикнул:
— Наглец!
— Простите, кто наглец? — спросила я.
— Этот инженер Кардасевич, или как его там. Представь себе, Девятка, он заявил, что всю эту историю с подменой шляпы я высосал из пальца.
— Наглец! — повторила я. — Уже второй раз он оставляет нас в дураках. Интересно, чем закончился этот скандал в гостинице?
— Хо! — фыркнул пан Коленка, словно кит. — Эта история только началась. Ты меня еще не знаешь. Правда, я немножко растерялся, но теперь не позволю дурачить себя.
— Конечно, — поддакнула я.
— Наглец! — Виолончелист прямо кипел от злости. — Он обвинил меня в том, что я его оклеветал и без каких-либо оснований напустил на него милицию.
— А что со шляпой?
— Прошу извинить меня за то утреннее происшествие. Теперь я уверен, ты видела, как он подменил шляпу.
— Слишком поздно! — бросила я насмешливо.
— Прости, Девятка. Я был так взвинчен, а ты несла такую несусветную чушь, что я поверил этому мошеннику. Но впредь он меня попомнит!
— Попомнит, — повторила я, имея в виду, естественно, себя и Мацека.
— И вообще он просчитался, — заявил пан Коленка, переворачиваясь в воде на спину. Теперь над поверхностью воды возвышались как бы два плавающих буя — голова и округлый животик пана Коленки. И мне стало весело и легко. Мы плаваем, разговариваем о загадочных событиях, нас окружает море, и нежно покачивает ласковая волна, а над нами в синем небе сияет солнце.
— И это еще не все, — произнес после недолгой паузы пан Коленка. — Он не только подменил мою шляпу, но потом стащил и ту, которая осталась на вешалке.
— Не может быть!
— Точно, — подтвердил пан Коленка, — сам проверил. Он думал, я наивный простофиля.
