банкнот вываливались из его стола.
— Вы думаете, что мелькание банкнот предоставляет презумпцию невиновности?
— Ничуть. Только говорит о неосмотрительности. А Дин, конечно же, не был неосмотрительным.
— Ну, спасибо за такой откровенный разговор.
— Все в порядке. Только, ради всего святого, не говорите Памеле того, что я рассказал о Викторе. У меня и без того достаточно проблем с этим.
Брэдон уверил собеседника, что выполнит его просьбу, и вежливо удалился. Он поговорил с Уиллисом, как и хотел, но по-прежнему остался озадачен.
Мистер Толбой ожидал в конце коридора.
— О, Брэдон, я очень обязан вам. Я уверен, я могу положиться, что вы не будете распространяться дальше, чем дело уже зашло. Все довольно нелепо, конечно. Этот дурак Томпкин, кажется, совершенно потерял голову. Я его хорошенько отругал.
— О да, совершенно, — ответил Брэдон. — Именно так. Много шума из ничего. У меня нет никакой насущной необходимости, на мой взгляд, вообще вмешиваться. Но никогда не знаешь... Я хочу сказать, если бы задержались и мисс Вавасур устала ждать или... Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
— Да. — Толбой облизнул сухие губы. — Это могло быть очень неловко. Когда у девушек начинается истерика или что-то в этом роде, они иногда рассказывают больше, чем намереваются. Я немного сглупил. Я осмелюсь сказать, об этом вы уже догадались. Я все это теперь прекращаю, я все урегулировал. Лишнее беспокойство, конечно, но ничего действительно ужасного. — Он натянуто засмеялся.
— Вы выглядите несколько переутомленным.
— Именно так я себя и чувствую, я не спал всю ночь. Моя жена... Э-э, дело в том, что у моей жены прошлой ночью родился ребенок. Частично поэтому... Э-э, черт, в этом было дело, в какой-то степени.
— Я вполне понимаю, — заметил Брэдон. — Очень утомительное занятие. Почему вы не взяли выходной?
— Я не захотел, у меня было много работы. Гораздо лучше занять свой ум, чем волноваться... Ну, вы понимаете. Кроме того, в этом не было никакой необходимости. Все прошло хорошо. Я предполагаю, вы считаете меня ужасной свиньей.
— Вы — не первый, во всяком случае, — ответил Брэдон.
— Нет, это довольно обычно, я полагаю. Это больше не повторится, я уверяю вас.
— Это, должно быть, поставило вас в адски трудное положение?
— Да не такое уж трудное. Как вы говорите, я не единственный человек, с кем это когда-либо случалось. Не стоит расстраиваться, не так ли? Ну, как я сказал, спасибо большое, и это все, не так ли?
— Абсолютно не за что меня благодарить. — Брэдон вернулся к подошедшему мальчику: — Простите, что вы хотите?
— Есть какие-нибудь письма для отправки, сэр?
— Нет, спасибо, — сказал Брэдон.
— О, подождите минуту, — произнес Толбой. — У меня есть одно. — Он пошарил в своем нагрудном кармане и вытащил уже запечатанный конверт. — Одолжите мне ручку на минутку, Брэдон. Вот, мальчик, возьмите эти полтора пенса и забегите к мисс Росситер и попросите ее поставить штамп.
Он взял ручку, которую протянул ему Брэдон, и, склонившись над столом, торопливо подписал конверт «Т. Смиту, эсквайру». Брэдон, наблюдая за ним, был пойман за этим занятием и извинился.
— Я прошу прощения, что подглядывал. Отвратительная привычка. Она приобретается в комнате машинисток.
— Все в порядке, это просто записка биржевому маклеру.
— Удачливый человек, у которого есть что продавать на бирже.
Толбой засмеялся, запечатал письмо и передал его ожидавшему мальчику.
— И так заканчивается утомительный день, — подытожил он.
— День был очень утомительным?
— Не больше, чем обычно.
ГЛАВА 14
МНОГООБЕЩАЮЩАЯ КОНСПИРАЦИЯ ДВУХ ПАРШИВЫХ ОВЕЦ
Джентльмен в костюме Арлекина снял свою маску с безмолвной неторопливостью и положил ее на стол.
— Так как, — сказал он, — мой добродетельный кузен Уимзи выпустил кота из мешка, я могу также снять это. Я боюсь, — он повернулся к Дайане, — моя внешность разочарует вас. За исключением того, что я более симпатичный и менее похож на кролика. Это трудное препятствие, с которым надо мириться, но я не могу изменить этого. Но я счастлив сказать, что мое сходство только внешнее.
— Это невероятно, — сказал майор Миллиган. Он наклонился вперед, чтобы изучить лицо мужчины более пристально, но мистер Брэдон вытянул слабую руку и, хоть и не используя никакой силы вообще, толкнул его обратно на стул.
— Вам не нужно подходить слишком близко, — надменно заметил он. — Даже лицо Уимзи лучше, чем ваше, у вас оно прыщавое. Вы едите и пьете слишком много.
Майор Миллиган, который в самом деле огорчился в то утро, обнаружив несколько маленьких прыщиков у себя на лбу, но надеялся, что они незаметны, сердито проворчал. Дайана засмеялась.
— Я предполагаю, — продолжил мистер Брэдон, — что вы хотите получить кое-что от меня. Люди вашего сорта всегда хотят. Что же это?
— Хочу быть с вами откровенным, — ответил майор Миллиган.
— Как приятно это слышать. Это всегда подготавливает человека к тому, что за этим последует ложь. Предупрежден, значит, вооружен, не так ли?
— Если вы желаете так думать. Но я считаю, вы обнаружите, что выгоднее выслушать меня.
— Финансово выгоднее?
— А какая еще выгода бывает?
— Что? В самом деле, мне начинает нравиться ваше лицо чуточку больше.
— О, в самом деле? Возможно, оно сможет вам понравиться достаточно для того, чтобы ответить на несколько вопросов?
— Возможно.
— Вам не случалось быть знакомым с Памелой Дин?
— Памелой? Очаровательная девушка, не так ли? Я добился того, чтобы быть ей представленным. Я признаю, что мое желание познакомиться с ней было чисто деловым, и я могу только сказать, что желал бы, чтобы все деловые знакомства были такими же приятными.
— Что это было за дело?
— Мое дело, мой дорогой друг, было связано с несчастным Виктором Дином, который умер, к глубокому сожалению, неудачно упав с лестницы. Это был выдающийся молодой человек, не так ли?
— В каком смысле? — спросил Миллиган.
— Разве вы не знаете? Я думал, что вам обо всем известно. Иначе зачем тогда я здесь?
— Вы, два идиота, утомили меня, — взорвалась Дайана. — Какой смысл ходить вокруг да около друг перед другом, как вы это делаете? Ваш напыщенный кузен все рассказал нам о вас, мистер Брэдон, я предполагаю, у вас есть и христианское имя, кстати сказать?
— Есть. Оно пишется Дэс. Произносите его, как вам нравится. Большинство людей, которые беспокоятся этом, произносят его так, что оно рифмуется со слов teeth — «зубы», но лично я думаю, что оно должно звучать более образно, когда рифмуется с breath — «дыхание». Что рассказал вам обо мне мой предсказуемый кузен?
— Он сказал, что вы торговец наркотиками.
