почувствовал глубину и красоту колокольного звона, он должен отойти на определенное расстояние, которое сгладит непонятные ему резкие звуки и позволит услышать истинную, сложную и многогранную мелодию. Профессиональный же звонарь без труда распознает в этой музыке мелодическую основу, понимает, как меняется звук в зависимости от того, какой стиль и метод работы с колоколами используется. А комбинаций, стилей и методов может быть огромное количество. Лишь звонарь слышит, как меняется мелодия, если порядок звона колоколов с 7, 5. 6 поменять на 5, 6, 7 или 5, 7, 6. Лишь профессиональный английский звонарь знает, что только при работе по английскому методу, когда все звонари сидят вокруг и каждый работает с веревкой своего колокола, каждый колокол может отдать всю прелесть, страсть и глубину своего звука. А идеальное звучание может быть достигнуто только тогда, когда звонарь и колокол становятся как бы единым целым, продолжением друг друга и подчиняются в своей работе точному математическому расчету. Рассчитано должно быть все вплоть до мелочей: скорость движения и траектория колокола, последовательность звона, ритма, количество ударов и так далее.
Для любого праздного наблюдателя репетиция в столовой может показаться несколько смешной и даже абсурдной — девять человек с серьезными лицами, сидящих по кругу, девять поднятых правых рук, держащих веревки и ритмично покачивающихся. Однако же для каждого из участников этого на первый взгляд странного действа каждое движение крайне важно, для них все абсолютно серьезно.
Хезеки Лавендер громко отсчитал три удара, и все колокола оказались в центре круга.
— Превосходно, — сказал падре. — Вы не допустили ни одной ошибки.
— Я и не ожидал, что так хорошо все получится, — ответил Уимзи.
— У него действительно очень даже неплохо получается, — согласился мистер Лавендер. — А теперь, мальчики, давайте попробуем еще раз. Какую теперь сыграем, сэр?
— Давайте семьсот четвертую, — сказал падре, посмотрев на часы. — Сыграйте половину, потом повторите.
— Хорошо, сэр. Валли Пратт, внимательно следи за руками и слушай свой колокол и не смотри по сторонам, ты и так сбиваешься.
Бедный Пратт вытер пот со лба, поправил выбившийся локон, поудобнее уселся на стуле, взял в руки веревку и попытался сосредоточиться. Может быть, от волнения, а может, по какой-то другой причине он постоянно сбивался в одном и том же месте.
— Встань! — заметив ошибку, крикнул мистер Лавендер. — Если ты и дальше собираешься так работать, Валли Пратт, мы можем даже не пытаться больше репетировать! Это бесполезно. Ты точно знаешь, как надо играть в этом отрывке?
— Давай, давай, — сказал падре, — не расстраивайся Валли. Попробуй еще раз. Ты просто забываешь сделать один повтор, да?
— Да, сэр.
— Забыл! — воскликнул мистер Лавендер. — Ничего он не забыл! Он просто мало тренируется, и вообще стал плохо работать последнее время! Ничего он не забыл! Не умеет он ничего!
— Успокойся, Хезеки, — вступился за Пратта падре. — Не надо так с Валли. Не у всех есть шестидесятилетний опыт работы.
Мистер Лавендер нахмурился, что-то тихо проворчал, потом сел на место и начал играть с самого начала. На этот раз Валли Пратт действительно сосредоточился и сыграл все до самого конца без запинки.
— Хорошо, все отлично, — сказал мистер Венейблс. — Я думаю, наш новый участник вполне справится со своей задачей, да, Хезеки?
— Я чуть было не потерял равновесие, когда играли вторую мелодию, — смеясь, признался Уимзи. — И еще мне показалось, что пару раз я немного отставал.
— Ничего, вы отлично держались, милорд, — ответил мистер Лавендер, — по сравнению с вами, Валли Пратт…
— Я думаю, — перебил его падре, — теперь нам стоит пойти на колокольню, чтобы лорд Питер попробовал поработать со своим колоколом. Пойдемте все вместе и потренируемся там. Джек, а ты проверь, чтобы веревка у колокола лорда Питера была исправна, и ему было удобно. Джек Годфри следит за исправностью веревок и колоколов, — объяснил мистер Венейблс.
Мистер Годфри улыбнулся.
— Пожалуй, придется укоротить веревку, — сказал он, посмотрев на Уимзи. — Он не такой высокий, как Вилли Тодей. Так что, чтобы было удобнее, надо будет обмерить все на месте и исправить длину веревки.
— Не беспокойтесь. Знаете старую пословицу — мал да удал. Я справлюсь.
— Да, конечно, — сказал падре. — Джек ничего плохого не хотел сказать, просто Вилли Тодей действительно очень высокий человек. Что ж, нам пора идти! Куда же я положил свою шляпу? Агнесс, дорогая! Агнесс! Я не могу найти свою шляпу. О, благодарю. И шарф. Благодарю, дорогая. Теперь осталось взять ключи от колокольни, и можно идти. Господи! Куда же я их подевал?
— Все в порядке, сэр, — сказал Джек Годфри. — у меня есть все ключи.
— И от церкви?
— Да, сэр, и от колокольни тоже. — Хорошо, замечательно. Надо отвести лорда Питера на колокольню. Я думаю, вы будете впечатлены нашими колоколами. Прошу прощения, да, что такое, дорогая?
— Ты не забыл, что скоро время обеда? Я надеюсь, вы не очень долго будете держать там бедного лорда Питера, — вмешалась миссис Венейблс.
— Нет, конечно, нет, дорогая. Он просто хочет посмотреть колокола. Да и церковь тоже неплохо было бы осмотреть. Лорд Питер, у нас в храме есть очень интересная купель двенадцатого века. А потолки в храме расписаны просто превосходно. Да, да, дорогая, мы уже уходим.
Через пару секунд все они вышли из уютного дома на улицу, где бушевала непогода. По-прежнему шел снег. Следы заметало мгновенно. Они быстро перешли через дорогу. Впереди торжественно возвышался храм. Годфри освещал тропинку стареньким тусклым фонариком. Они подошли к двери храма, закрытой на огромный замок. Сторож достал ключ, и дверь со скрипом отворилась. Уимзи сразу же почувствовал особый церковный запах, в котором смешалось множество разных оттенков: старинного дерева, лака, плесени, трав, книг, парафиновых ламп, цветов и свечей. Тоненький луч фонарика упал на скульптуру ангела, рядом на стене висела латунная табличка. Эхо разносило по храму звук каждого шага, каждое слово.
— Здесь все уже ближе к современному стилю, — прошептал падре, — кроме, пожалуй, одного северного окна. От храма, который когда-то был построен на этом месте нормандцами, практически ничего не осталось, разве что пара куполов над алтарем, да одна стена в форме полукруга, что характерно для английских церквей того периода. Когда здесь будет посветлее, вы увидите… О, да, Джек, да, мы идем. Джек Годфри прав, лорд Питер, пойдемте, не будем тратить время впустую.
Сказав это, падре повел своего гостя в западную часть храма, под купол колокольни, где на лестнице, ведущей наверх, их уже ждал Годфри. Лестница была винтовой и очень крутой. Поднимаясь по лестнице, Уимзи подумал о том, сколько же звонарей, которых уже и в живых-то нет, проделывали этот путь.
После двух поворотов процессия остановилась. Послышался звон ключей, и вскоре фонарик осветил узкую дверь в стене справа. Войдя в эту дверь, Уимзи понял, что находится в самом сердце колокольни, там, где работают звонари.
В этом помещении, собственно говоря, не было ничего особенно примечательного, кроме, пожалуй, того, что оно было выше обычной комнаты. Днем здесь, скорее всего, бывает очень светло, так как три стены представляют собой огромные окна.
Годфри положил фонарь на пол и зажег настенную парафиновую лампу. В помещении стало значительно светлее, и Уимзи разглядел девять колокольных веревок. Их концы были прикреплены к стене, а сами они тянулись к куполу храма.
Постепенно лампа разгоралась все сильнее, и уже стало видно, что стены храма красиво расписаны в готическом стиле. Над одним из окон Уимзи разглядел надпись: «У Них нет Дара Речи, Они не Владеют Языками, но Их Голоса Слышат Все, для Них нет Преград». Над надписью висели деревянные, латунные и
