– Юля? – Я мигом проснулась. – Но ты же… Постой, ты жива?
– Нет. Но мне не будет покоя, пока не получу снимок.
Из трубки доносился странный шорох, будто возле микрофона струями осыпался песок.
– Где ты?
– Сегодня были мои похороны. Ты на них не пришла. Тебе придется прийти сейчас и положить фотографию мне в гроб.
Дисплеем от мобильного я посветила на наручные часы. Половина третьего ночи.
– И куда я должна прийти?
– Новое кладбище, третья могила в двадцатом ряду. Найдешь ее по светящимся огонькам. Фотография должна лежать в моей могиле через час.
– Половина третьего, ты в курсе? Какое кладбище? Какой гроб?
– Боишься? – Шелестящий голос в трубке зашелся тихим клекотом, отдаленно напоминающим смех.
– Спать хочу! – рявкнула я и нажала «отбой».
На самом деле спать я уже не хотела. Первоначальный испуг тоже прошел. Теперь меня одолевали раздумья. Похоже, Юля все-таки жива. Но я ведь видела ее на прозекторском столе в морге! Нет, значит, она погибла, и кто-то, знающий об этом, сейчас меня пугает. В то, что мне звонили с того света, мне как-то не слишком верилось. Откуда на кладбище телефоны-автоматы? А если покойница спокойно разгуливает по городу, то могла бы и к дому за фотографией подойти, зачем мне на кладбище-то ночью переться? Мобильный зазвонил снова. Так и думала, тот же номер.
– Ты хочешь встретиться со мной лично? – зловеще прошептала трубка.
– Конечно, хочу. Но, как говорится, лучше вы к нам, – предложила я.
– Могу пожаловать в гости. Но после этой встречи ты будешь спать крепко. Очень крепко.
По моей спине побежали мурашки. Покойница мне звонила или нет, но присоединиться к Юле и Илье мне пока не хотелось.
– Давай пойдем на компромисс, – предложила я. – Я принесу тебе на кладбище фотографию, но утром.
– В 7 утра, не позже, – прошипела трубка, и оттуда раздались короткие гудки. Я вздохнула. Сон перебит полностью, хорошо, если к половине шестого я снова усну, и сразу вставать. Я завела на мобильнике будильник на 6 утра. Ах ты, черт, еще придется Сашу и Пашу будить. Но ничего, один раз не выспятся, я для того и пригласила друзей, чтобы выручали.
Как ни странно, уснула я почти мгновенно, спала спокойно, и когда, захлебываясь, прозвенел будильник, некоторое время не могла сообразить, зачем подниматься в такую рань. Потом вспомнила, вздохнула, быстренько помылась в ванной и отправилась поднимать парней. Разбудить обоих удалось лишь к половине седьмого. Пока они помылись, часы показывали уже без четверти семь, и поэтому завтракать я беднягам уже не разрешила. Мы бегом спустились во двор, парни погрузились в Сашину машину, я отворила ворота, машина выехала на улицу, я вновь поставила калитку на сигнализацию, чуть ли не на ходу впрыгнула в машину, и мы понеслись к кладбищу. По дороге я подробно пересказала друзьям ночной разговор. К входу на кладбище мы подъехали без одной минуты семь. Я бодрым галопом понеслась искать двадцатый ряд. Сомневаюсь, что это заняло всего минуту, но минуты через три максимум я уже стояла перед нужной могилой. Взмыленные друзья примчались следом и теперь, тяжело дыша, перетаптывались за моей спиной.
– А могила-то разрыта! – почему-то тоненьким голоском вдруг произнес Саша.
От быстрого бега у меня перед глазами плавали разноцветные круги, и я никак не могла сфокусировать взгляд на могиле. Да, грустно, девушка, совсем ты форму потеряла, вот немолодые полные супруги как вчера круги наворачивали, и ничего, небось даже не запыхались! Я потрясла головой, пытаясь справиться с головокружением, и наконец увидела дивную картину: свежее надгробие было сильно сдвинуто набок, а земля на свежем холмике разрыта, как будто какие-то вандалы пытались порыться в могиле. Впрочем, чего-то подобного в глубине души я ожидала, поэтому не могу сказать, что увиденное явилось для меня сильным шоком.
– Ну и куда мне класть фотографию? – повернувшись к Саше, спросила я.
– Наверное, под надгробный камень, – предположил он. – Если этим камнем ее слегка придавить, по крайней мере, ветром не унесет.
Я кивнула, достала из кармана злосчастный снимок, заботливо обернутый в целлофан, и засунула его под надгробие. Затем мы втроем надавили на камень и, поставив его на фото, отошли от могилы.
– Ну, где засаду устроим? – спросила я Сашу.
– А вот здесь и устроим, – он показал рукой на роскошные кусты сирени, от которых доносился сладковатый запах. – Тут такие заросли, что, даже если нас станут искать, ни за что не найдут.
Мы пролезли в глубь кустов, разложили на небольшой проплешине земли Сашин свитер и уселись на него, тесно прижавшись друг к другу. Через пару минут Паша подал голос:
– И долго нам тут сидеть?
– Но за фотографией кто-то должен прийти! – прошипела я. – Что мы, зря в такую рань вставали?
– А если этот кто-то в полночь придет? Нам так и сидеть здесь голодными и холодными? Мы, кстати, не завтракали!
– Мы можем уходить на завтрак по очереди, – спокойно предложил Саша. – Иди ты первый, как самый голодный.
Паша не заставил себя долго упрашивать и, буркнув на прощание что-то вроде: «Я скоро вернусь», – мгновенно удалился. Мы с Сашей сидели на свитере, повернувшись друг к другу спиной. Я уже предвидела новые нападки на придурочного Пашу и готовилась их достойно отразить, как вдруг почувствовала, как напряглась Сашина спина.
– Полина, кто-то идет к могиле! – прошептал он. Мы приподнялись и на четвереньках, осторожно продираясь сквозь кусты, поползли в направлении шагов. Наконец кусты поредели, и мы увидели, как к надгробию подходит высокий молодой человек. Его лицо показалось мне смутно знакомым.
– По-моему, это парень с фотографии, – прошептала я на ухо Саше. – Надо его поймать.
Он кивнул и, в мгновение ока вскочив с земли, ринулся на противника. Я выскочила следом. Саша подбежал к парню и, ловко проведя какую-то подсечку, опрокинул его прямо на разрытую могилу. Парень завизжал, но не сделал попытки подняться.
– Ну что, оживший покойник, – подходя поближе, злорадно сказала я. – Зачем тебе так срочно фотография понадобилась?
Но уже во время этой речи я почувствовала сильное разочарование. Да, некоторое сходство с черно- белым снимком у лежавшего на спине парня действительно наблюдалось, но вблизи оно оказалось не слишком большим. Овал лица и разрез глаз, пожалуй, не сильно отличались, но все же при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что это – совершенно другой человек.
– Ты кто? – спросила я поверженного противника.
– Славик, – дрожащим голосом промяукал он. – А вы кто – грабители?
– А у тебя есть что грабить? – заинтересовалась я.
– Да все берите! – И он, так и не пытаясь приподняться, начал лихорадочно выворачивать карманы. Оттуда выпали суперсовременный навороченный мобильник, затем ключи на блестящем брелке, еще куча какой-то мелочи. Блестящие монетки выкатывались на разрытую землю и быстро исчезали из виду.
– Эй, не надо бросать в могилу деньги, это не водоем в Венеции! – предупредила я. – Или ты хочешь побыстрее сюда вернуться?
Парень замер, глядя на меня безумными глазами.
– Вставай, простудишься, – вздохнула я. – И объясни наконец зачем тебе понадобилась фотография?
– Какая фотография? – Парень все с тем же безумным видом повертел головой, но все же сел, испуганно оглянулся на молчащего Сашу и снова повернулся ко мне: – Ты про ту, что велела забрать Таисия?
– Когда она велела? – в свою очередь, изумилась я.
– Сегодня в полночь позвонила и приказала в половину восьмого утра прийти на кладбище, найти вот
