А теперь Чарли знал: так и было. Страшные, неподвластные смертоносцам силы были послушны людям, его предкам. Больше ему ничего не требовалось, он хотел только знать. Чарли преданно служил своему Повелителю, никогда никому не рассказал о находке и все это старый паук узнал, посмотрев в его открытую душу.
А теперь Чарли исполнил приказ. Все было кончено и он нажал кнопку, точнее, черную выпуклость сбоку предмета. Повелитель сказал ему, что это ключ к страшным силам, заключенным в сверкающий ларец. Потом Чарли отскочил на несколько шагов и приготовился увидеть зло еще более древнее, чем даже старшие из смертоносцев.
Но ничего не увидел, испарился слишком быстро.
'Мой Повелитель…' - донеслось до гвардейца, который наконец смутно начал различать собственные руки.
- Что там? Что?
'Зло… Туда нельзя идти…' - Чважи быстро спускался вниз. - 'Я чувствую, нельзя. Смотри, насекомые бегут из степи прямо к реке… Все погибли. Повелитель погиб.'
- Как?.. - потрясенный Альхейм забыл о струящихся из обожженных глаз слезах. - Он не мог погибнуть, ты ошибаешься! Ты же говорил, что мы победили!
'Там нет живых. Никого,' - убежденно сказал Чважи и лег, поджав под себя ноги. Им овладевало черное отчаяние и человек чувствовал это. - 'Повелитель мертв. Я не спас своего Повелителя.'
Подолом тканой из паутины рубахи Альхейм вытер лицо и осмотрелся. Происходило что-то непонятное: из-за холмов будто обезумевшие выбегали насекомые, большие и маленькие, они мчались к Ронсе и входили в воду, толкая друг друга. Жуки и скорпионы, пауки-шатровики, несколько муравьев, саранча, мелкие твари, похожие на муравьев, что обитали здесь… Они плыли по реке и никто не нападал на них! Ронса будто вымерла.
- Чважи, смотри!
'Я вижу. Они бегут. Это хуже пожара, это Смерть.'
- Но что случилось? Пойдем поищем Повелителя! Возможно, он еще…
'Там умерли все. Иди, если хочешь, и умри тоже. Мне незачем идти туда, я уже мертв. Я не уберег своего Повелителя.'
Альхейм нерешительно посмотрел на холм и вскрикнул от удивления. За холмами поднималось к небу странное, грибоподобное облако. Оно выглядело так зловеще…
- Это и есть Смерть?
'Да…' - Чважи тоже видел странное явление. - 'Мы живы, только потому что холмы уберегли нас. Но если мы останемся, мы умрем. Я остаюсь.'
- А я… А мне что делать? Слушай, Чважи, давай сходим туда, ведь не может быть, чтобы погибли все! Не может быть! - Альхейм не дождался ответа и подскочил к пауку, ударил его по боку. - Вставай же! Я слишком долго буду идти один!
'Я хочу умереть здесь.'
- Какая тебе разница?! Отвези меня туда, к нашему Повелителю!
'Его больше нет, я не уберег его.'
Альхейм, пошатываясь, отошел. На тот берег Ронсы выкарабкивались последние из покинувших степь насекомых. Он бесстрашно приблизился к воде, поплескал себе в лицо, потом опустился на поросший мхом камень, постарался сосредоточиться.
Произошло что-то непредвиденное и ужасное. Армии больше нет, Гвардии нет, Повелитель погиб. Чважи не может ошибаться… Но и враги тоже погибли все до единого! Кто же сумел уничтожить две сражающиеся армии, кто обладает такой страшной силой?
- Кто это сделал, Чважи?
'Никто не властен над Смертью. Она может прийти только сама.'
Гвардеец подошел к восьмилапому, погладил по брюху.
- Мы не должны просто сидеть здесь, Чважи. Если ты считаешь, что все погибли, надо отнести это известие в Город.
'Иди. Ты невиновен. А я, смертоносец, не уберег своего Повелителя. Мне некуда идти, у меня нет своего города.'
- Один я не дойду! - уверенно сказал Альхейм, вытаскивая из сумки полоску вяленого мяса. - Ты сам это знаешь. А весть принести необходимо, ведь город должен приготовиться к нашествию врагов.
'Город погибнет. У него больше нет Повелителя, нет мудрости. Пали лучшие воины.'
- Там осталось потомство! Разве ты не хочешь позаботиться о самках и потомстве?
'О гибели нашего Повелителя узнают. Это невозможно скрыть. Перестанут бежать по степи гонцы, больше не пойдут на запад припасы и пополнение. Соседи нападут прежде, чем потомство успеет вырасти, и пожрут его. Самки погибнут. Люди погибнут.'
- Но можно же хоть попытаться что-то сделать! - возмутился Альхейм.
'Ты - дурак. Ничего сделать нельзя. Повелитель - это жизнь города. Жизнь города - наша с тобой жизнь. Мы умерли сегодня за этими холмами.'
Гвардеец молча жевал. Сердце бешено стучало, глаза, все еще слезившиеся, вдобавок застилал какой-то странный туман. Неужели близкая Смерть так действует? Или это следствие паники, излучаемой могучим мозгом смертоносца…
- Я не хочу умирать, - как-то само собой вырвалось у него.
Дома, в пригородах, Альхейма никто не ждал. Отец и мать были счастливы избавиться от лишнего рта. Медонос… Вообще-то, Альхейм был потомственным огородником, у отца был неплохой участок вблизи западных ворот. Но двенадцать детей с одного участка не прокормишь. Поэтому подрастающие сыновья шли наниматься в медоносы, благо там всегда нуждались в людях.
Ульи находились примерно в пяти дневных переходах от города. Пчелы боятся дыма… Правда, если уж какая-нибудь пчела окажется сумасшедшей, то тебя уже ничто не спасет. Ужаленные пчелой умирали в страшных муках. Раз в месяц в горы отправлялся караван… Альхейм успел побывать в пчелиных городах трижды, и навидался всякого. Однажды они наткнулись на сухую человеческую руку, торчащую в коридор из какой-то дыры. Пробили стену, и, задыхаясь от дыма, все-таки узнали потерянного два месяца назад медоноса. Оказывается, парень выжил, сумел забаррикадироваться в одной из крохотных камер, там и умер, тщетно дожидаясь помощи… А платили за работу харчами и одеждой.
Когда объявляли очередной набор в Гвардию, Альхейм бегом бросался на Дворцовую площадь. Чтобы попасть в Армию, требуется иметь собственное оружие, да еще проверят, как умеешь им владеть. В Гвардию же приходят на все готовое, важно только иметь подходящий возраст и оказаться в числе самых рослых желающих. Это удалось лишь с пятой попытки, Альхейм хоть и был самым длинным в семье, но гигантом его назвать было трудно. Вот Равид, или даже воевода Палер - другое дело, не говоря уж о телохранителях из штабного десятка, те могли муравью руками жвалы разорвать.
Предполагается, что каждого гвардейца дома ждут не дождутся сразу несколько девушек, в крайнем случае, новобранца - одна. Альхейм усердно врал что-то про соседку по поселку, да и не один он так поступал. Какие могут быть невесты у медоносов? С тем, кто уже через месяц может не вернуться, а в кармане все равно ничего нет, дружить неинтересно.
Одним словом, умри Альхейм в этом походе, поплакала бы по нему разве что мать, да и тут на многое рассчитывать не приходилось. У хозяйки большого дома и забот много, не до плача. Однако отчего-то это совершенно не утешало гвардейца. Ладно бы еще погибнуть в битве, посреди трупов сраженных врагов, во славу Повелителя, так нет - и в сражении не участвовал, и не убил никого, и даже врагов-то не осталось. Как же можно умирать?
С другой стороны, Чважи, конечно, прав. Город богат и многолюден, в
