обратно, - то я тебя убью. Вспорю снизу доверху и вырву сердце.
- Темпераментный северянин, да? - улыбнулся чивиец. - Ладно, поговорим об этом потом. А пока, если ты не против, я вздремну. Совсем разморило на солнце. Говорят, в горах темнеет быстро.
Люсьен с недоверием смотрел на спутника. Не может человек, подвергнувшийся совсем недавно нападению, едва не погибший в каменном мешке, весь изодранный, теперь спокойно спать. Но Олаф не шутил, он накинул на лицо полу куртки, подставив солнцу смуглый живот, почти не прикрытый рваной рубахой, и вскоре тихо посапывал. Стражнику опять захотелось пнуть его ногой.
Чтобы удержаться от соблазна, он отошел чуть в сторону от неприятного союзника, цепляясь за траву, покрывающую склон. Неподалеку взлетела в воздух сонная муха, загудела, слепо закладывая бестолковые виражи. Люсьен выдернул меч - и вовремя, насекомое понеслось прямо на него.
Удар сбил муху на землю и прежде, чем она успела взлететь, воин пригвоздил ее к земле. Муха заворочалась всем своим жирным телом, будто устраиваясь на клинке поудобнее, заводила жадным хоботком. Люсьен достал кинжал и быстро дорезал ее, потом отпилил голову, кроша хитин, и хорошенько потряс, чтобы вытекла кровь. Олаф не пошевелился, будто и не слышал происходящего.
- Ну что ж, притворяйся, если хочется, - проворчал стражник.
Он быстро разделал тушку, нарезал голубоватое, пористое мясо тонкими ломтиками. Разводить огонь было не из чего, да и опасно. Да, на охоте войне не научишься… Люсьен присел на склон и стал медленно жевать, поглядывая вокруг. Похоже, что в этих местах не водились скорпионы - слишком открыто, негде спрятаться, а кролика можно поймать только из засады.
- Олаф! - негромко окликнул он.
Чивиец ничего не ответил, не пошевелился. Но Люсьен был уверен, что спутник не спит, не может спать.
- Скажи, Олаф, а почему тебя попросили стать слугой Арнольда? Такой уважаемый человек, облавами руководил… И как же ты согласился?
- Действительно… - сонно пробормотал чивиец, по прежнему не шевелясь. - И как я совершил такую глупость?
- Я не спросил «Как?», я спросил «Зачем?».
- Зачем?.. - чивиец стащил с лица куртку и с улыбкой посмотрел на стражника. - Наверное, хотел выслужиться перед Повелителем еще сильнее, стать заметнее, богаче…
- И для этого надо служить Арнольду? Может быть, Агни тоже хотел через такую службу стать высоким господином?
- Высокие господа - это высокородные господа, - поучительно заметил Олаф и лег на бок, чтобы было удобнее разговаривать. - Таким не станешь, такими рождаются. Вот как Тулпан… Что это ты жуешь?
- Муху.
- Мы дураки, не взяли с собой еды, а надо было откопать какой-нибудь мешок. Дай мне тоже.
- Подойди и возьми, - Люсьен почувствовал, что опять теряет хладнокровие. - Но ты не договорил. Расскажи о себе, кто ты такой?
- Наконец-то, - Олаф подобрался к Люсьену и забросил в рот ломтик мяса. - А я думал, ты не спросишь… Уж и так и эдак заинтересовывал: я, мол, облавами командовал, воевал… Кстати, я и со смертоносцами воевал. Мы ходили походом на Трофис, и группа людей едва не смогла проскочить по крышам и открыть ворота. Тогда город был бы наш, у них половина войска отправилась далеко в степь… Но не вышло, мало кто ушел. А я вырвался, чудом между ногами у пауков прокатился и спрыгнул со стены. Тогда меня и приметил Малый Повелитель, а до этого я был просто рядовым воином. Стал посылать в облавы… Я и там оказался лучшим, головы не терял, стрел зря не тратил. Вот так. Я не раз говорил с нашим Смертоносцем Повелителем.
- Как же это так? - Люсьену было немного смешно от такого откровенного хвастовства.
- Он звал, я и приходил, - простодушно признался Олаф и взял еще мяса. - Разговаривали о всяком. Он, наш старик, многое может рассказать, если захочет.
- Ваш старик?.. - стражник поборол гордость, проглотил мясо и сел поудобнее. - Не пойму я вас, чивийцев. Ты несколько раз назвал восьмилапых раскоряками. Может быть, я чего-то не понимаю, но в Хаже это неприличное слово. Теперь ты назвал Смертоносца Повелителя «наш старик». Как вы живете в городе?
- Все дело в том, что ты не умеешь скрывать от пауков свои мысли, ведь так? - Олаф ел с аппетитом, горка ломтиков мяса, выложенная на траве, быстро таяла. - Странный вкус у этой мухи, чуть солоноватый. Вы привыкли, что смертоносцы всегда знают, о чем вы думаете, вот и не представляете, как можно назвать их «раскоряками». Не сомневайся, я уважаю их не меньше твоего, а может и больше, просто не боюсь. Повелитель… А кто он такой? Самый старый, самый мудрый, самый сильный самец, наш старик.
- И он знает, что вы умеете скрывать мысли?.. - поразился стражник. - А как вы это делаете?
- Объяснить невозможно, я однажды пробовал… С этим надо родиться и вырасти. Просто если я не захочу, ни один паук не сможет забраться мне в голову, вот и все. И когда они бьют своим гневом, я чувствую это гораздо меньше, чем ты. Тоже самое и дикари… Ведь они тоже горожане, Гволло был раньше большим, красивым. Человеческие кварталы почти не затягивали паутиной, только некоторые улицы. Вот так мы и живем, люди и смертоносцы. Конечно, Повелитель выше всех, но и нас без вины не наказывают. Всем хорошо.
- Почему же тогда повстанцы убивают смертоносцев?
Олаф доел последний кусок, не предложив его приятелю, и откинулся на спину, сыто улыбнувшись.
- Сам не понимаю… Выдумали себе какого-то Фольша, слушают колдунов, творят безобразия. В некоторых городах восстания не удавались, и тогда там не оставалось людей. И что же? Они пали. Смертоносец сильнее любого человека, но смертоносец с сидящим на нем лучником еще сильнее.
- Кто такие колдуны?
- Люди с даром. Это особый дар, они видят, чувствуют на расстоянии, почти как пауки.
- И могут читать мысли? - напрягся Люсьен.
- Нет, о таком не слышал. Вот Настас, мне иногда кажется… Впрочем, кто ее поймет? Колдуны призывают начать священную войну, и каждый, кто в ней гибнет, отправляется прямиком на звезды, где Фольш дает им новое тело и зачисляет в свою армию. Однажды он наберется сил от жертвоприношений и спустится сюда, чтобы истребить всех насекомых.
- Разве кто-нибудь видел этого Фольша? - стражник подозрительно посмотрел наверх, в темнеющее небо.
- Говорят, видели… Травку специальную едят или курят, а потом видят.
- Какую травку? - Люсьен схватился за голову. - Или ты мне врешь, или я совсем ничего не знал.
- Я не вру, я вообще очень честный малый, - Олаф потянулся и сорвал крохотный зеленый кустик. - Травки бывают разные. В степи все любят травки… Вот это - нас.
- Я знаю, - стражник взял растение. - Горный нас.
- Точно. А жевать ты его пробовал?
- Зачем? - Люсьен понюхал зелень. - Он горький, кажется. Кролики его не едят, и пчелы, и мухи.
