несущих тридцать лучников, представлял из себя могучую силу в степи. Но нападение джетов почти уполовинило силы. Олафу больно было думать, что Око Повелителя бросит выживших в самоубийственную атаку. И без того они уже битый час толклись на месте, рискуя опять оказаться в цепи лучников.
'У них яд…' - вдруг почти жалобно сказал Зижда. - 'Это нарушение Договора. Люди не должны отравлять оружие! Повелитель скорбит.'
- Бежим к нему. Повелитель должен знать, что в этих краях никто не знает о Договоре, ни люди, ни восьмилапые. Ну, дружище? - сотник погладил паука по хитину, хотя и знал, что тот ничего не почувствует.
'Я, Око Повелителя Чивья, даю приказ! Отряд выходит из боя, чтобы спасти Повелителя, самок и потомство!' - Зижда нашел подходящую для себя формулу. - 'На север! Мы побежим без остановки, отставших не ждем!'
Он первым помчался между деревьев, стараясь выбирать такую дорогу, чтобы у Олафа осталось больше шансов удержаться в седле. Тот пригнулся к хитину, спасаясь от хлещущих веток, и оглянулся. Сзади бежал Мешш, он нес Люсьена. Стражник с улыбкой помахал другу рукой. Хорошо знать, что скоро окажешься дома.
Следить за мелькающими над головой ветками придется весь день, пока Зижда не выведет отряд с берегов. Там начнутся земли, уже неплохо разведанные той самой маленькой экспедицией, которую возглавлял Олаф. Пауки ничего не забывают, поэтому даже в темноте смогут бежать так же быстро, выбирая дорогу так, чтобы не рисковать всадниками. Сотник помнил странные пространства, поросшие лишь невысоким кустарником - там смертоносцы смогут развить настоящую скорость.
Правда, на бегу уязвим становится и паук, угоди мощная, но ломкая лапа в нору - быть беде. Олаф постарался не думать об этом, вытянулся на хитине, сложил перед головой руки, чтобы иметь хоть какую-то защиту, если Зижда ошибется и хлестнет человека веткой, прикрыл глаза.
'Олаф!' - на ходу обратился к нему Зижда, такой разговор не требовал от паука никаких усилий. - 'Когда ты приказал мне бежать в лагерь, я еще несколько раз видел летающих смертоносцев. Ты знаешь о них?'
- Да, - сотник не слышал среди треска ломаемых кустов своего голоса, но все равно так общаться было легче. - Они летают на шарах, внутри которых сидят странные насекомые.
'Я говорил с одним из восьмилапых. Он пролетал надо мной и опустился пониже.'
Сотник едва не выпрямился от неожиданности - тут бы ему и слететь от удара веткой вниз, прямо под ноги бегущему отряду. Смертоносцы общались? В таком случае, может быть, Повелитель знает уже больше, чем может рассказать Олаф?
- О чем вы говорили?
'Я сказал, кто я, кто мой Повелитель. О ответил, что его зовут Умши, он подданный Повелителя Тчалки. Я вызвал его на бой, потому что он потребовал славы для своего Повелителя. Умши не спустился ниже, потому что исполнял приказ, но теперь мы с ним враги.'
- Зижда! - возмутился Олаф. - Я, Око Повелителя, послал тебя за помощью! А ты говорил по дороге с чужаком и даже вызвал его на бой! Если бы ты погиб, мы тоже погибли бы, весь Чивья оказался бы в опасности!
'Умши первый начал разговор,' - оправдался паук. - 'Не учи меня чести. Я решил сказать тебе, что армия Чивья, а следом и все самки, и потомство идут сейчас к Тчалка. Начинается война.'
Сотник тяжело вздохнул. Он не очень хорошо представлял себе, что следует делать чивийцам в сложившейся ситуации, которая казалась совершенно безвыходной, и очень надеялся на вековую мудрость Старика. Если Повелитель уже двинул армию - значит другого выхода просто нет.
Он один, среди всех Повелителей степи, решился отступить, решился ради сохранения вида бросить тень на честь свою и всех смертоносцев Чивья. Именно ради спасения вида, а не города. Ведь стрекозы однажды обязательно одолеют горы, тогда их необъяснимая ярость обрушится на Иткен, на Чалтан и дальше по всему миру.
'Повелитель скорбел, что тебя не было со мной. Он очень надеялся на твое возвращение, поэтому дал такой сильный отряд.'
- Может быть, армия еще сможет остановиться? Тчалка сильна, но еще сильнее те, кто помогает Повелителю Тчалки. Все смертоносцы Иткена объединятся в борьбе с чужаками, у нас нет шансов.
'Мне это не интересно, мой Повелитель зовет меня в бой,' - чопорно ответил Зижда, но вскоре продолжил: - 'Мы должны спешить. В горах стало очень холодно, самки засыпают, потомству грозит гибель. Снег почти не тает даже днем. Если мы не сумеем закрепиться в Тчалке, то погибнем.'
- Может быть, уйти восточнее, в леса? В эти леса, к востоку от озера?
'Скажешь это Повелителю. Но его мудрость высока. Если мы не придем к смертоносцам Тчалки, то они придут к нам. Они летают, Олаф. Это тревожит меня. Скажи, их лучники будут убивать нас сверху, как армия стрекоз? Это бесславная гибель.'
- Нет, местные восьмилапые не соблюдают Договор, поэтому люди бегут от них. Двуногие не воюют на их стороне. Шар не так разворотлив, как стрекоза. Думаю, что мы сможем сбивать их стрелами.
'Хорошо,' - успокоенно передал Зижда. - 'Я хочу сражаться, а не уворачиваться от сыпящихся сверху стрел. Я воин.'
- Конечно, - согласился Олаф.
Все смертоносцы воины. Охота дается им слишком легко, никаких естественных врагов, кроме разве что людей, нет. Остается только сражаться друг с другом, чтобы ограничить бесконечно растущую численность. Так было, пока не появились стрекозы. Неужели будущее за ними?
Сотник вспомнил летучек, их ничего не выражающие глаза, странный гудящий язык. Ему не хотелось, чтобы в будущем мир принадлежал этим тварям. Может быть, люди смогут жить и с ними, полет - это прекрасно. Но каким чужим выглядит такое будущее!
А ведь оружие против стрекоз нашлось сразу, стоило только пересечь горы. Олаф прекрасно понимал, какую силу моги бы представлять воздушные шары в сочетании с отравленными стрелами. Увы, ими владели враги. Смертоносцы никогда не позволят иметь отравленное оружие своим людям-рабам, а джеты не умеют управлять воздушными шарами. Если чивийцев разгромят и уничтожат, то пришедшие через год-другой стрекозы легко победят и восьмилапых, и двуногих.
На месте Старика сотник обязательно вооружил бы своих людей страшным оружием джетов. Но Повелителю виднее. Нарушение Договора может привести к гибели. Кроме того, окажись секрет яда в руках слуг стрекоз, все будет кончено еще быстрее.
- Надо спешить, Зижда, - сказал сотник. - Надо очень спешить.
'Ночной бег по лесу может повредить людям, Олаф-сотник.'
- Пусть.
В это время за озером шла вперед армия города Чивья, оставшегося далеко за горами. Шла медленно, потому что в середине колонны двигались тщательно охраняемые самки, чьи спины облепило многочисленное потомство. Крохотные паучата, как и все малыши неспокойные, часто падали, и тогда паучиха останавливалась, терпеливо дожидаясь возвращения детеныша. Многие смертоносцы несли людей, еще большее количество - человеческий скарб.
По сути, это не армия, это сам Чивья приближался к трем городам, которые люди называли Темьен, а пауки - Тчалка. Впереди рыскали многочисленные отряды разведчиков, разыскивая вражеское войско, которое обязательно должно было выйти навстречу. Ведь война уже объявлена, это сделал Зижда во время случайной встречи. Впрочем, иначе произойти и не могло.
В первой трети армии двигался Старик, как звали его немногие
