Вот отчет о бое, который вела с этими машинами тюрингская 1-я танковая дивизия:
«КВ-1 и КВ-2, с которыми мы повстречались здесь впервые, представляли собой нечто невиданное! Наши роты открыли огонь примерно с 800 метров, но безрезультатно. Расстояние сокращалось, при этом противник приближался к нам, не проявляя никакого беспокойства. Скоро нас разделяло от 50 до 100 метров. Ожесточенная артиллерийская дуэль не принесла немцам никакого успеха. Русские танки продолжали наступать как ни в чем не бывало, а бронебойные снаряды просто отскакивали от них. Таким образом, сложилась тревожная ситуация, когда русские танки шли прямо через позиции 1-го танкового полка на нашу пехоту и в наш тыл. Наш танковый полк, сделав полный разворот, поспешил за КВ-1 и КВ-2, следуя едва ли не в одном строю с ними. В процессе боя, применив специальные боеприпасы, нам удалось лишить хода некоторые из них с очень короткой дистанции — от 30 до 60 метров. Затем была организована контратака и русских удалось отбросить. В районе Восилискиса был создан оборонительный рубеж. Бои продолжались».
8 июля 1941 года в районе г. Сенно между Западной Двиной и Днепром со своим первым КВ повстречалась 17-я танковая дивизия Вермахта. Вот как описано это событие в книге Пауля Кареля «Восточный фронт. Гитлер идет на Восток»:
«С рассветом в действие вступил передовой полк 17-й танковой дивизии. Он прошел через высокие всходы зерновой пшеницы, через картофельные поля и поросшие кустарником пустоши. Незадолго до 11.00 взвод лейтенанта фон Циглера вошел в боевое соприкосновение с противником. Подпустив немцев поближе, русские открыли огонь с хорошо замаскированных позиций. После первых выстрелов три батальона 39-го танкового полка развернулись веером на широком фронте. Противотанковая артиллерия поспешила на фланги. Начался танковый бой, занявший заметное место в военной истории, — битва за Сенно.
Ожесточенное сражение полыхало с 11.00 и до наступления темноты. Русские действовали весьма искусно и старались зайти немцам во фланг или в тыл. В небе пылало жаркое солнце. На обширном поле битвы то там, то тут полыхали танки, немецкие и русские.
В 17.00 немецкие танкисты получили по рации сигнал:
— Беречь боеприпасы.
В этот момент радист Вестфаль услышал в своем танке голос командира:
— Тяжелый танк противника! Башня — на десять часов. Бронебойным. Огонь!
— Прямое попадание, — отрапортовал унтер-офицер Зарге. Но русский монстр, похоже, и не заметил снаряда. Он просто шел вперед. Два, три, потом четыре танка из 9-й роты били по советской машине с расстояния 800–1000 м. Никакого толка. И вдруг он остановился. Башня повернулась. Вспыхнуло яркое пламя выстрела. Фонтан грязи взметнулся в 40 м перед танком унтер-офицера Горнбогена из 7-й роты. Горнбоген поспешил уйти с линии огня. Русский танк продолжал продвигаться по проселку. Там стояла 37- мм противотанковая пушка.
— Огонь! — Но гиганта, казалось, ничто не волновало. К его широким гусеницам прилипала трава и солома раздавленных колосьев. Водитель шел на последней передаче — непростая задача, учитывая размеры машины. Едва ли не у каждого водителя под рукой лежала кувалда, которой он бил по рычаг переключения скоростей, если начинала барахлить коробка. Пример советского подхода. Так или иначе, танки их, даже тяжелые, бегали резво. Этот вот пер прямо на противотанковую пушку. Артиллеристы палили как черти. Осталось двадцать метров. Потом десять, потом уже пять. И вот уже махина наехала прямо на них. Бойцы расчета прыснули в стороны с криками. Огромное чудовище раздавило орудие и как не в чем ни бывало покатило дальше. Затем танк взял немного вправо и направился к позициям полевой артиллерии в тылу. Путешествие свое он завершил в пятнадцати километрах от передовой, когда застрял на заболоченном лужке, где его и прикончило 100-мм длинноствольное орудие дивизионной артиллерии».
Из приведенных эпизодов видно, что, несмотря на мощную броню, вооружение и героизм отдельных экипажей, танки КВ не сыграли в летних боях 1941 года никакой существенной роли. Основная часть этих машин вышла из строя но техническим причинам, из-за неграмотной эксплуатации, отсутствия запасных частей, средств эвакуации и ремонта. Кроме того, немцы, выяснив, что бороться обычными противотанковыми средствами с КВ невозможно, с успехом применили против этих танков 88-мм зенитные орудия Flak 36. Тем более что полное господство Люфтваффе в воздухе позволяло использовать для борьбы станками практически все дивизионы ПВО.
Танки КВ-1 в атаке. Калининский фронт, январь 1943 года
Поскольку 88-мм снаряды без труда пробивали броню танков КВ, было принято решение о дополнительном бронировании боевых машин, которая, по некоторым данным, проводилась на Металлическом заводе в Ленинграде. К броневым листам корпуса и башни приваривались бонки с внутренней резьбой, а к ним болтами привинчивались 25-мм листы дополнительной брони. Таким образом между основной и дополнительной броней образовывался зазор, и последняя работала еще и как экран, защищавший боевые машины от кумулятивных боеприпасов, активно применявшихся немцами.
Для улучшения подготовки экипажей танков КВ в конце июля 1941 года на Кировском заводе создается танковый учебный центр. Занятия проходили непосредственно в цехах с привлечением обучаемых к работам по сборке танков. Руководителем центра был назначен старший военпред А. Шпитанов, его заместителем — военпред Н. Карлашев. Уже 6 августа из учебной команды была сформирована первая танковая рота из 10 машин, переданная в 86-й отдельный танковый батальон.
Здесь следует отметить, что в июле-сентябре 1941 года наибольшее количество танков КВ имелось на Ленинградском фронте, так как он получал тогда почти все КВ, выпускаемые Кировским заводом. Однако существенного влияния на ход боевых действий они не оказывали. Судя по шифровке от 29 августа 1941 года, адресованной секретарю горкома A. A. Кузнецову, для находившихся тогда в Ленинграде В. М. Молотова и Г. М. Маленкова, это вызывало неудовольствие у И. В. Сталина. Он писал: «В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, „эрэсы“. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно?»
А 9 сентября, после падения Шлиссельбурга, была направлена телеграмма с еще более резкими словами: например, 9 сентября командование фронта получило телеграмму Сталина: «…Куда девались танки КВ? Где вы их расставили и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте».
Действительно, ни один фронт не мог позволить себе в то время иметь отдельные батальоны танков КВ, в то время как под Ленинградом их было несколько, не считая КВ в составе других танковых частей. Например, 11 сентября в состав 42-й армии прибыли батальон майора Житнева, в котором имелось 29 танков КВ и 51-й танковый батальон (16 КВ, 1 Т-34, 12 БТ, 9 Т-26). Тем не менее кардинально изменить ситуацию они не смогли — в конце сентября 1941 года Ленинград оказался в блокадном кольце. Боевые действия приняли здесь позиционный характер.
Тяжелый танк КВ-1с. 1942 год
На других участках советско-германского фронта действия КВ были еще менее активными, так как количество потерянных в боях танков росло быстрее, чем поступление их с заводов промышленности — Кировский завод был в блокаде, а выпуск КВ в Челябинске еще только разворачивался. Тем не менее в документах осени 1941 года встречаются донесения об эффективных атаках КВ. Так, например. 8 ноября 1941 года экипаж танка КВ лейтенанта А. Мартынова из 16-й танковой бригады Волховского фронта в бою у деревни Жупкино (Ленинградская область) отразил из засады атаку 14 немецких танков, уничтожив пять и
